"Виталий Владимиров. Свое время" - читать интересную книгу автора

лезлого медвежонка.
- Здесь, - по-детски хвастливо показала она мне его. - Мой талисман.
Его зовут Потап. Он нам обязательно поможет. Правда, Потап?
Помогали бы амулеты, Наташку обвешал бы ими с головы до ног и сам об-
вешался бы. У нас в издательстве одна сотрудница, технический редактор
по специальности, мы их техредьками зовем, так у нее дома во всех комна-
тах, даже в туалете, специальные камни разложены. Обереги называются.
Оберегать должны от порчи, от сглаза, от всякой заразы. Несчастней ее,
кажется, нет женщины...
- Конечно, поможет, Натусь. Ну, Потап, я потопал. Завтра опять жди.

Глава восемнадцатая

--===Свое время===--

Глава восемнадцатая

И тот день начался как один из череды буден, что составляют ритм рядовой
рабочей недели. Без двух минут девять я вошел в двери издательства. Главное -
пересечь порог до того, как минутная стрелка, вздрогнув, встанет вертикально,
иначе комсомольский прожектор вывесит плакат с лозунгами "За образцовую
трудовую дисциплину!", на котором в числе злостных нарушителей будет вписана
черными печатными буквами и твоя фамилия - опять на полторы минуты ты не
дотрудился ради общего блага, что, в свою очередь, послужит поводом для
нравоучительного поминания в докладах комсомольского секретаря на очередном
собрании, а также основанием для снижения баллов родной редакции в широко раз
вернувшемся социалистическом соревновании нашего славного коллектива за
достойную встречу всемирного праздника трудящихся - Первого Мая и лишения
квартальной премии, по крайней мере, на пятьдесят процентов. Лично для меня
это грозило обернуться ощутимой потерей: вместо двадцати рублей премии я
получил бы десять... За квартал... За три месяца... При окладе в сто
двадцать... Минус алименты, налоги, взносы...
Сегодня мне повезло - я успел. И очень вовремя, потому что краем гла-
за увидел под лестницей около столика вахтера две фигуры с заспанными
лицами - комсомольский прожектор высвечивал опоздавших. У одной из фигур
была точеная фигурка, ясные голубые глаза, высокий гладкий лоб и копна
светлых кудряшек, похожих на ворох древесных стружек.
Жанна Панова.
Мы с ней - члены комсомольского бюро. Она - оргсектор, я - культсек-
тор. Такая веселая, такая улыбчивая. Как солнечный луч. К поручениям от-
носится очень ответственно. Образцовая активистка. Это она, когда в
стране неожиданно для всех вдруг стало туго с хлебом и все стали бо-
роться за его экономию, предложила фотографировать в издательской столо-
вой тех, кто не доел свой кусок, и вывешивать обличающие фотодокументы
на специальный стенд. Мы еле отговорили ее, сказав, что советовались по
этому вопросу в райкоме и там не одобрили эту инициативу.
Жанне легко. Жанна никогда не опаздывает. Для Жанны все всегда ясно.
Поэтому она такая лучезарная.
На второй этаж я поднялся по правому полукружию лестницы, хотя рав-
нозначно идти что по правому, что по левому, и все-таки я всегда ходил