"Эдвард Уитмор. Синайский гобелен ("Иерусалимский квартет" #1) " - читать интересную книгу автора

щелях между булыжниками. Подобрав все, он двинулся вперед, с цветами в одной
руке и бешено работая второй.
Никто не смог до него дотянуться по причине его необыкновенной
длиннорукости. Через считанные секунды дюжина парней лежала, скорчившись на
мостовой, с переломами, а кое-кто и с сотрясением мозга. Прижавшиеся к
стенам зрители видели, как Стронгбоу бережно отряхнул цветочки, вернул
букетику первоначальный вид и направился домой.
Второе происшествие было связано с национальным турниром Англии по
фехтованию, который в том году проводился в Кембридже. Стронгбоу, хоть он и
не был известен как фехтовальщик, подал заявку на участие в предварительных
состязаниях для любителей и предъявил рекомендательные письма двух
итальянцев, мастеров с международной репутацией. Когда его спросили, в каком
виде состязаний он желает участвовать, в боях на рапирах, шпагах или саблях,
он ответил: во всех трех.
Такое заявление звучало бы смехотворным, даже если он и брал уроки у
двух мастеров. Однако в конце концов ему позволили принять участие во всех
трех состязаниях, поскольку в письмах итальянцев, как он справедливо указал,
не уточнялось, на каком именно оружии он специализировался.
По правде говоря, не специализировался он ни на одном из трех, как и не
учился никогда ни у этих двух итальянцев, ни вообще у кого бы то ни было.
Годом раньше, обнаружив, что из-за ускоренного роста в нем развивается
неуклюжесть, он решил поупражняться в ловкости. Фехтование подходило для
этой цели не хуже прочих видов спорта, а посему он прочел классическое
руководство по фехтованию и сражался сам с собой перед зеркалом по часу в
день.
Затем подошло время отправляться в Кембридж. Проезжая через Лондон, он
узнал, что в городе остановились два знаменитых итальянца и дают уроки
членам королевской семьи. Желая знать их мнение о некоторых используемых им
приемах, не встречавшихся ему ни в одном учебнике, он предложил мастерам
изрядную сумму денег за то, чтобы услышать их просвещенное суждение.
Должным образом условились о часе. Мастера понаблюдали за его
упражнениями перед зеркалом и написали хвалебные письма, которые он увез в
Кембридж. Однако в глубине души оба они были не столь восхищены, сколь
обеспокоены увиденным. И тот и другой понимали, что нетрадиционный стиль боя
Стронгбоу революционен и, возможно, неодолим. Поэтому они отменили все свои
занятия и в тот же вечер покинули Лондон, рассчитывая дома самостоятельно
отработать его приемы.
Между тем в начале декабря в Кембридже открылся национальный турнир.
Отказавшись надевать маску, потому что он привык упражняться без нее, и не
соглашаясь раскрывать свой метод, Стронгбоу поочередно выиграл все бои на
рапирах, шпагах и саблях и перешел из предварительных в основные состязания.
Там он продолжал сражаться без маски и побеждать с той же легкостью, что и
раньше.
К концу двух напряженных недель он достиг финалов во всех трех видах,
что само по себе являлось беспрецедентным достижением. Финальные бои должны
были длиться большую часть уик-энда, но Стронгбоу настоял, чтобы они
начинались подряд один за другим. В целом все они не заняли и пятнадцати
минут. За эту отчаянную четверть часа Стронгбоу обезоружил одного за другим
трех противников в масках, получив лишь легкий укол в шею. Вдобавок у двух
из побежденных им чемпионов к концу поединка оказались вывихнутыми запястья.