"Линда Уинстед. Ангел-хранитель " - читать интересную книгу автора

потенциального ухажера. Гейбриел подумал, что ему было легче, когда она
открыто презирала его. Тогда, по крайней мере, ему не приходилось постоянно
видеть ее улыбку. Мысленно он все время возвращался к их нечаянной возне в
грязи, прикосновению его руки к груди Мел. В ушах звучал задорный смех,
который толкал его к краю пропасти. Он вспоминал, как она прямо в одежде
вошла в быструю реку и течение смывало грязь с ее лица и волос, как одежда
облепила ее фигуру, когда она выходила на берег.
Ему не давали покоя ее волосы. Теперь она почти всегда носила их
распущенными, и он мог рассмотреть их. Местами волосы совсем выгорели на
солнце, но под белесыми прядями имели оттенки теплого золотистого цвета,
цвета пшеницы. Они спускались почти до талии, густые, с завитками на плечах
и спине.
Гейбриел был озадачен. Впервые в жизни он встретился с женщиной, не
стремившейся с ним флиртовать, не льстившей ему. Он вполне успокоился, если
бы смог взять в руки ее волосы и поцеловать только раз, чтобы убедиться, что
она такая же женщина, как и все.
Солнце уже садилось за маленьким сельским домом Джорджа. С усилием
Гейбриел вернулся к делу, которое его сюда привело. Ричард Барнетт
отсутствовал четыре дня. Каждый вечер Джордж приходил к Гейбриелу, они
сидели на крыльце дома и разговаривали до наступления темноты. Их стулья
стояли под окнами комнаты Мел. Иногда они слышали ее легкие шаги на
балконе - она прогуливалась перед сном. Ее присутствие странным образом
смущало Гейбриела.
Джорджа и Джеймса Максвелла связывала когда-то тесная дружба, и
Гейбриел выслушивал рассказы старика о былых временах, когда они до
изнурения работали, чтобы освоить эти дикие земли. О смерти
Максвелла-старшего они еще не говорили. Гейбриел ждал подходящего момента, а
пока с радостью узнавал подробности об отце, которого почти не помнил.
Но в тот вечер Аризона принес записку от Джорджа, что он хочет
встретиться с Гейбриелом у себя. Старик не появился в большом доме к обеду,
что, впрочем, не было чем-то необычным, поскольку у него была своя кухня, но
в то же время все-таки нарушило обычное течение последних дней.
Гейбриел еще не подошел к дому, как дверь уже распахнулась. Он шагнул
на крыльцо и тотчас понял, что Джордж необычайно взволнован. Ему было не до
улыбок, он хмурился, и это еще больше старило его морщинистое лицо. На
мгновение Гейбриел решил, что старик болен, но тот с необычайной силой
схватил его за руку и втащил в хижину, состоявшую из одной-единственной
комнаты.
Гейбриел молча наблюдал, как Джордж меряет шагами просторную комнату.
Наконец старик остановился, повернувшись к сыну своего старого друга.
- Мальчик, надеюсь, я в тебе не ошибся, - голос его был столь же
серьезен, сколь и лицо. - Я видел, как ты поступил с Уилсоном на днях, и,
черт возьми, ты настоящий сын Джеймса Максвелла. - Последние слова
прозвучали как обвинение.
Гейбриел сжал плечо старика:
- Что случилось?
Джордж потер лоб длинными костлявыми пальцами.
- Утром я ездил в город. Мне понадобилось кое-что купить. Я загрузил
фургон и решил, что не помешает чуть-чуть выпить в баре.
У Гейбриела промелькнула мысль, что старика ограбили. Он оглядел