"Роберт Чарльз Уилсон. Джулиан (Рождественская история) " - читать интересную книгу автора

Я никогда не питал большой любви к Свалке. Мне она всегда казалась
местом призраков. Да так оно на самом деле и было: сюда привозили осколки
прошлого, духов Ложного Бедствия, пробужденных от их векового сна. Здесь
собирались свидетельства всего хорошего и плохого, что было в людях, живших
в Эру Греха и Разврата. Их изысканные вещи, особенно стеклянные, потрясали
своим качеством и красотой. Только очень ограниченный аристократ не являлся
обладателем древних столовых приборов, вытащенных из руин. Иногда люди
находили серебряные предметы в коробках, полезные инструменты или монеты.
Последние встречались слишком часто и по отдельности стоили мало, но их
переделывали в пуговицы или украшения. У одного из высокородных в поместье
было седло, усыпанное медными пенни исключительно 2032 года. (Время от
времени мне поручали полировать их.)
Но здесь валялись также мусор и обломки, назначения которых никто не
знал: "пластик", ставший ломким от солнца или мягким от земных соков; куски
металла, цветущие ржавью; почерневшие от времени электронные устройства,
пронизанные печальной бесполезностью источника без напряжения;
корродированные части двигателей; проволока, пораженная ярь-медянкой;
алюминиевые банки и стальные бочки, насквозь проеденные ядовитыми
жидкостями, которые когда-то в них хранились, - и так далее, ad
infinitum.[3]
Тут же лежали странные вещи, любопытные диковины, уродливые или
красивые безделушки, такие же завораживающие и бесполезные, как морские
раковины. ("Положи на место эту заржавевшую трубу, Адам, ты порежешь губу и
получишь заражение крови!" - говорила мне мать, когда мы вместе с ней ходили
на Свалку за много лет до того, как я встретил Джулиана. Хотя от инструмента
все равно не было никакого толку: его раструб безнадежно погнулся, да к тому
же проржавел.)
Кроме того, меня постоянно терзало неприятное осознание того, что все
эти вещи, хорошо сохранившиеся или насквозь прогнившие, оказались неуязвимее
плоти и духа (ибо души наших неверующих предков явно не стоят первыми в
очереди на воскресение).
И все же эти книги - они искушали, они нагло провозглашали свои
соблазны. Некоторые были украшены изображениями невероятно красивых женщин,
зачастую едва одетых. Я уже принес в жертву свою добродетель с девушками из
поместья, которых опрометчиво поцеловал, и в семнадцать лет считал себя
настоящим сорванцом, ну или кем-то вроде того, но эти картины были настолько
откровенными и бесстыдными, что заставляли меня краснеть и отворачиваться.
Джулиан попросту не обращал на них внимания, так как к женским чарам
всегда был равнодушен. Он предпочитал толстые книги с большим количеством
текста и сейчас уже отложил для себя фолиант по биологии, весь в пятнах,
выцветший, но по большей части неплохо сохранившийся. Потом Джулиан нашел
еще один том, почти такой же большой, и протянул его мне со словами:
- Вот, Адам, почитай это. Возможно, ты найдешь здесь немало
поучительного.
Я скептически посмотрел на книгу. "История человечества в космосе".
- Опять Луна.
- Прочитай ее сам.
- Очередная куча лжи, я уверен.
- С фотографиями.
- Фотографии ничего не доказывают. Эти люди могли их подделать.