"Жаклин Уилсон. Уроки любви (Повесть) " - читать интересную книгу автора

ругались. Один мальчик вообще не мог сидеть спокойно, непрерывно ерзал на
стуле, кусал ногти, щелкал линейкой и мял страницы своей тетрадки. При этом
он все время жужжал, как взбесившаяся пчела. Большинство моих одноклассников
были пугающе угрюмы. Единственная девочка, которая широко улыбнулась мне
навстречу, страдала явной умственной отсталостью.
Про меня говорили, что я интеллектуально одаренная девочка. И вот
класс, который сочли для меня подходящим. Но самым унизительным было то, что
я с трудом держалась на уровне. Это было как с мисс Робертс, только хуже. Я
по-прежнему не могла ничего понять в математике, хотя учитель говорил очень
мед-лен-но и ясно, как будто хорошее произношение само по себе гарантирует
понимание.
Физика была ненамного легче. Я думала, что мне будет легко на истории и
географии, но не тут-то было. Я привыкла читать книгу и по ней представлять
себе страну или эпоху. Школьный метод, где все было поделено на темы и
маленькие порции материала, вызывал у меня отвращение.
Трудно мне оказалось и на французском, хотя я уже умела читать на нем
несложные книги. Выяснилось, что я неправильно произношу слова. Меня
попросили досчитать до двадцати, и весь класс хихикал на каждой цифре. Когда
я добралась до dix-huit и выговорила "дикс-хьют", вокруг уже рыдали от
смеха.
Я надеялась, что меня спасут уроки литературы, но там оказалась очень
противная учительница, миссис Годфри. Она была высокая, стройная, стильная,
как манекенщица, в черном платье и с большими очками в черной оправе,
красиво обрамлявшими темные глаза. С нами миссис Годфри обращалась ужасно
строго, постоянно отпуская насмешливые замечания, даже по адресу явно
обиженных богом.
Она велела написать сочинение о стихотворении "Эдлстроп". Я знала эти
стихи наизусть и воспряла духом. Я могла бы писать о нем страницами, но мне
было не на чем писать. Поэтому я подошла к столу миссис Годфри.
- Да-да, прогуливайся по классу без разрешения, будь как дома.
Это означало, что мне не следовало ходить по классу. Я не знала, что
делать. Она не подымала глаз от лежавшего перед ней журнала, и я
переминалась с ноги на ногу, не зная, как к ней обратиться. Пока я думала,
она помахала рукой в знак того, чтобы я шла на место.
- У меня нет тетрадки по литературе, - выпалила я наконец.
Она вздохнула:
- У меня нет тетради по литературе, миссис Годфри. И куда же ты дела
свою тетрадь по литературе? Разрезала на полоски и спустила в унитаз?
Метнула через забор, как летающую тарелку? Скормила козе на завтрак?
Класс захихикал. Я стояла с пылающими щеками и ждала, пока она закончит
комедию. Наконец она подняла на меня глаза.
- Как тебя зовут?
- Пруденс Кинг.
- Пруденс Кинг, миссис Годфри!
Я повторила за ней эту идиотскую фразу.
- Так где же твоя тетрадь по литературе?
- У меня никогда не было тетради по литературе... миссис Годфри, - Я с
особым ударением произнесла ее имя.
Это ей не понравилось. Она блеснула глазами из-за очков.
- Ты намеренно грубишь мне? - спросила она.