"Жаклин Уилсон. Уроки любви (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Нет, я вовсе не грубила намеренно - в отличие от нее. Мне хотелось
влепить ей пощечину. Миссис Годфри вынула из стола мятую тетрадку и
отправила меня на место повелительным жестом длинных белых пальцев.
Я не могла понять, почему она так недоброжелательно ко мне относится, и
решила, что я ей докажу. Я строчила как сумасшедшая - об "Эдлстропе" и
других стихах Эдварда Томаса, а также о других поэтах эпохи Первой мировой
войны и о чудесной книжке Хелен Томас "Как это было", которая попалась мне в
отделе биографий нашего магазина. Мне запомнился кусок о том, как Хелен и
Эдвард не вылезают из пахнущей лавандой кровати с пологом в деревенской
гостинице. У меня хватило ума не вставлять это в сочинение, но все остальное
в него вошло. Ручка у меня так и летала по странице.
Я думала, мы сдадим тетрадки и потом получим их обратно с оценками, но
минут через двадцать миссис Годфри хлопнула в ладоши и села на край своего
стола, свесив длинные ноги в элегантных черных лодочках на высоком каблуке.
- Итак, класс, кто нас сегодня развлекает первым? - сказала она. -
Маргарет, может быть, ты хотела бы прочесть свое сочинение?
Маргарет была очень толстая девочка с копной кудрявых волос.
- Нет, миссис Годфри, не спрашивайте меня, пожалуйста, я не могу, -
сказала она с застенчивым смешком.
Когда Маргарет все же прочитала свое сочинение вслух, я поняла, почему
ей не хотелось отвечать.
"Это стихотворение о деревне, которая называется Эдлстроп. Наверное,
это приятное место. Это короткое стихотворение. В нем есть странные
выражения, например ''вопреки обыкновению"".
И все. Я думала, миссис Годфри сейчас затопчет ее своими высокими
каблуками, но она отнеслась к сочинению благодушно.
- Не много, но метко, Маргарет. Краткость - сестра таланта.
Тут она взглянула на мою исписанную тетрадку, и брови у нее взлетели.
- Ну что ж, Пруденс Кинг, ты, наверное, не откажешься поделиться с нами
своей мудростью?
Руки у меня дрожали, но я читала громко и четко, желая показать, что не
боюсь ее. Класс снова захихикал. Я не понимала, в чем дело. Это ведь не
французский. Я произношу все слова правильно. Дошло до меня только потом,
когда я услышала, как бормочут свои сочинения все остальные. Здесь не
принято повышать голос и читать выразительно. Это выглядело такой же
нелепостью, как мое платье, похожее на скатерть. Даже миссис Годфри слушала
с усмешкой.
- Достаточно, - сказала она, не дав мне прочитать и половины. - Очень
мило с твоей стороны, что ты готова поделиться своей эрудицией с нами,
простыми смертными, но боюсь, что мы просто не способны переварить такое
количество информации.
Вот, значит, как! Надежды не было. На математике и физике я страдала от
своего унизительного невежества, на французском надо мной смеялись за
неправильное произношение, а на литературе - за избыток увлечения.
"Ну что ж, подумала я, - больше вы от меня ни слова не дождетесь".
Остаток урока я просидела молча, не участвуя в общем обсуждении "Эдлстропа".
Я старалась высоко держать голову, чтобы не показать обиды, но от этого у
меня болела шея. Я чувствовала себя такой несчастной, что с трудом
удерживала слезы.
Последним уроком в расписании стояла физкультура. У меня немного