"Конни Уиллис. Последняя виннебаго (Авт.сб. "Неразведанная территория")" - читать интересную книгу автора

то лишь в темноте или мчась со скоростью шестьдесят миль в час, чтобы
перехитрить дорожные фотокамеры, по какой-нибудь многорядной трассе, где
не было патруля. А это мало похоже на вольные странствия, о которых они
рассказывают.
Вода закипела. Миссис Эмблер налила ее в чашки, разбрызгав немного на
голубые блюдца, и вытерла капли полотенцем.
- Сюда мы приехали из-за снега. В Колорадо так рано наступает зима.
- Я знаю, - сказал я. Тогда снег был в два фута толщиной - в середине
сентября! Никто еще не сменил шины на снеговые. Листья на осинах еще не
покраснели, а ветки кое-где обломились, не выдержав тяжести снега. На носу
у Кэти оставался летний загар.
- А сейчас вы откуда приехали?
- Из Глоуба. - Она открыла дверцу и крикнула мужу: - Джейк! Кофе! -
Чашки она перенесла на стол, который мог превращаться в кровать. - К нему
можно приставить боковые створки, и тогда за ним поместятся шесть человек,
- сказала она.
Я сел за стол так, чтобы она оказалась напротив айзенштадта. Задние
окошечки были открыты, сквозь них пробивался солнечный свет. Было уже
довольно жарко. Миссис Эмблер встала коленками на обтянутую клетчатой
материей диванную подушку и осторожно, чтобы не уронить солонки и
пепельницы, опустила мягкую матерчатую шторку.
За глиняные снопики было засунуто несколько фотографий. Я взял одну
посмотреть. Фото было квадратное, снято полароидом, еще в то время, когда
тоненький позитив надо было наклеивать на плотную картонку. Супруги стояли
с уже знакомой мне дружелюбно-непроницаемой фотоулыбкой перед какой-то
оранжевой скалой. Может быть, в Большом Каньоне? Или в заповеднике Зайон?
Или в Памятной долине? На полароидных снимках четкость всегда уступала
цвету. На руках у миссис Эмблер было что-то желтое, вроде кошки. Но нет,
это была собачка.
- Это мы с Джейком у Чертовой Башни, - сказала она, взяв у меня из рук
карточку. - И Тако. Здесь ее плохо видно. Очень умная была собачка.
Чихуахуа. - Она вернула мне фото, порылась за солонками. - Таких милых
собачек поискать. Вот здесь она гораздо лучше вышла.
Снимок, который она подала мне, был значительно лучше - на матовой
бумаге, сделан хорошим аппаратом. Миссис Эмблер держала чихуахуа на руках,
стоя перед своим фургоном.
- Когда мы ехали, она всегда сидела на ручке сиденья у Джейка и, когда
впереди оказывался красный свет, смотрела на него, а когда он сменялся
зеленым, взлаивала, словно напоминала, что надо двигаться. Чудесная была
собачка.
Передо мной были широкие заостренные уши, глаза навыкате и крысиный
нос. Собаки никогда не получаются на фото. Десятки раз я снимал их, и
всегда получались календарные картинки. Настоящей собаки не видно, совсем
не видно. Может быть, дело в отсутствии лицевых мышц? Собаки не умеют
улыбаться, что бы ни говорили их владельцы. На снимках людей видно, как
меняется человек с годами. А у собаки всегда одно и то же выражение,
закрепленное воспитанием, для каждой породы свое: ищейка - мрачная, колли
- бодрая, дворняга - озорная. А все прочее - выдумки любящего хозяина,
готового утверждать, что не различающая цветов чихуахуа с мозгом величиной
с фасолинку замечает перемену цвета в светофоре. Впрочем, моя теория