"Теннесси Уильямс. Римская весна миссис Стоун" - читать интересную книгу автора

Несколько часов спустя, уже под вечер, миссис Стоун и Паоло сидели у
нее на террасе; Паоло вдруг принял удрученный вид - как он объяснил, из-за
головной боли. Миссис Стоун положила ему ладонь на лоб, и он тяжко вздохнул.
Потом закинул ногу на бортик парусиновой скамьи-качелей.
- Может быть, выпьете негрони? - предложила она.
- Нет, не хочу я напиваться. А то еще расплачусь.
- Из-за чего, Паоло?
- С моим другом стряслась ужасная беда.
- А-а?..
- Он спекулировал на черном рынке. Я вам расскажу, как было дело.
Приходит к нему этот священник, из очень высоких кругов Ватикана, и говорит
ему, ну, этот священник, что знает один концерн, и у этого концерна пропасть
всяких английских и американских товаров, остались от военных поставок после
оккупации, и их можно с большой прибылью продать на черном рынке. И тогда он
дает священнику десять миллионов лир, чтобы тот закупил побольше этих
товаров, а священник взял да и прикарманил денежки, и мой друг остался ни с
чем, а потом выясняется: тот священник нюхает кокаин и все десять миллионов
промотал - на кокаин и на женщину. Тогда Фабио - это мой друг - пошел к
кому-то там, в еще более высоких кругах Ватикана, и говорит: "Сейчас же
верните мне десять миллионов, что я дал тому проходимцу-священнику, а не то
пойду к коммунистам, разоблачу все это дело, поднимется жуткий скандал, и
весной на выборах христианским демократам будет крышка. В Ватикане
перепугались до смерти, говорят ему: "Не ходи к коммунистам, не ходи, не
ходи!" На коленях его умоляют, а мой друг очень религиозный, вот он и обещал
им, что не пойдет, а они говорят: "Покажи расписку, которую тебе дал тот
священник". Он дает им расписку. Один из этих самых главных исчез куда-то с
распиской, а другие остались с Фабио, пьют вино, молятся. Напоили его
вдрызг, а он говорит: "Где расписка, где деньги?" А они говорят: "Нет у тебя
никакой расписки". "Где расписка, отдайте ее мне!" - говорит Фабио. А они:
"Что-что тебе отдать? Мы никакой расписки в глаза не видели".
Все это Паоло выпалил единым духом; он то закидывал ногу на бортик
скамьи-качелей, то скидывал, вертелся, как заведенный, тяжко вздыхал и
наконец в самом деле расплакался.
Миссис Стоун не слушала его. Она чувствовала только глубокую усталость
и полное безразличие, словно слышала эту историю уже раз сто. Но цифра -
десять миллионов лир - дошла до ее сознания, и к тому времени, как
повествование было окончено, она успела прикинуть, сколько же это примерно
будет в долларах.
- Паоло, - спросила она едва слышно, - а когда именно вашему другу
нужны эти деньги?
- Как можно скорее, а то он откроет газ!
- Я уверена, он не сделает подобной глупости.
- Но он просто в отчаянии. Он вообще такой - пишет стихи. А тут еще его
вера в церковь подорвана.
Паоло встал, надел пиджак.
- Десять миллионов лир - очень большие деньги, - сказала миссис Стоун.
- Что значат деньги, если речь идет о дружбе?
- Но когда речь заходит о такой большой сумме, обычно за этим стоит
нечто поважней дружбы, я так понимаю, - сказала миссис Стоун.
- Что может быть важнее дружбы! - воскликнул Паоло. - Дружба прекрасней