"Генри Уилл. Золото Маккенны " - читать интересную книгу автора

и там устроить ему более достойные похороны. Третья: просто оставить тело
неприкрытым, чтобы его погребли проходящие мимо апачи.
Именно обдумывая эти три возможности, он и услышал тихое
перекатывание камешков по выступу, отделявшему русло ручья от тела
пустыни. Очень осторожно Маккенна повернулся на звук. Как раз вовремя,
чтобы увидеть с полдюжины бандитов, замерших в полуприседе, с вичестерами
в руках.
Старатель понял, что за ним наблюдали издалека, а затем потихоньку
окружили, чтобы проверить, что одинокий белый делает в этой забытой богом
земле. А вот почему его не пристрелили после того, как он развернулся,
этого Маккенна не понял. Как и того, чего бандиты ждут сейчас. Видимо,
была причина, сомнений в этом не осталось. Она - как и смерть - физически
ощущалась в повисшей тягостной тишине.
Перед ним, словно красные волки пустыни, замерли готовые к броску
бандиты. Губы их поддергивались вверх, обнажая крепкие белые зубы.
Раскосые глаза жадно полыхали в сгущающихся сумерках.
Долго, долго они так стояли; наконец Маккенна осторожно кивнул их
предводителю.
- Привет, Пелон. Приятно увидеть тебя снова. Почему ты не выстрелил
мне в спину? У тебя же была отличная возможность. И почему не стреляешь в
живот? Неужели ты так постарел?

БАЛАНСИРОВКА НА КРАЮ ПРОПАСТИ

Пелон улыбнулся. Маккенне сразу захотелось, чтобы он этого не делал.
- Знаешь, - ответил бандит, - я бы не сказал. Хотя, конечно, теперь я
старше, чем в нашу последнюю встречу. Но ведь ты тоже постарел, Маккенна...
- Естественно, - пожал плечами старатель. - Хотя, только вино со
временем становится лучше. Так почему ты меня не пристрелил?
- На то есть причина.
Маккенна кивнул, намеренно затягивая разговор, чтобы оценить ситуацию
и посмотреть, что он может сделать.
Он знал Франсиско Лопеса, по прозвищу Пелон в течение одиннадцати
лет. Это был полуапач, полумексиканец - метис из Монты, длинного
необычайно красивого горного хребта, тянущегося в Мексику с юго-запада
Соединенных Штатов. В сердце Пелона жила двойная ненависть к белым,
унаследованная от обеих родительских составляющих. Свою ненависть он
превратил в профессию, только ею жил; был только ей предан. Из этого
Маккенна сделал вывод, что товарищи по оружию, избравшие Пелона вожаком,
должны разделять его неприятие людей со светлой кожей. Бросив
один-единственный взгляд в их сторону, Маккенна понял, что его худшие
опасения полностью подтверждаются; двое бандитов были мексиканцами, трое -
апачами. Все они казались разбойниками по призванию и одеты были
соответственно ремеслу: мягкие сонорские легины, кожаные патронташи
крест-накрест на вылинявших хлопчатобумажных рубашках, на головах либо
сомбреро величиной с тележное колесо, либо яркая индейская повязка. Каждый
вооружен винтовкой и двумя револьверами.
- Думаю, - наконец проронил Маккенна, - что у тебя действительно есть
причина не убивать меня сразу. И могу догадаться какая.
Последнее предложение повисло в воздухе. Высказанное на изысканном