"Генри Уилл. Золото Маккенны " - читать интересную книгу автора

испанском, оно привлекло внимание Пелона, который с удовольствием оценил
возникшую паузу. В течение некоторого времени они с Гленом Маккенной
заново примерялись друг к другу, вспоминая старое, стряхивая пыль с
прежних оценок.
К удовольствию Пелона Маккенна все еще не расстался со своей рыжей
бородой, а его дружелюбные голубые глаза все так же чисто сияли на лице.
Изящные манеры и мягкий взгляд, совершенно неуместные в этих диких краях,
все так же неприятно поражали воображение. Если Маккенна и прибавил в
весе, то Пелону не удалось разглядеть, в какой именно части тела
скрывается жирок. Белый был строен и узок в бедрах, а в плечах - широк и
мускулист. И в тридцать лет белый старатель остался тем же спокойным,
острым на язык человеком, каким был в двадцать. Правда, его восточное
происхождение и образование за прошедшее время здорово иссушила и
выветрила эта проклятая земля, но тем не менее Пелон почти физически
ощущал ту громадную пропасть, которая отделяла его от стоявшего перед ним
и ждущего ответного хода шестифутового гиганта.
Со своей стороны Маккенна видел сорокалетнего мужчину широкого как
сверху, так и снизу. От плоских, повернутых носками внутрь ступней, до
жирной макушки Пелон был воплощением самого жуткого зла, какое встречалось
Глену в жизни. Пелон, на что указывало его прозвище, был редкостной особью
среди своих сородичей - совершенно лысым мужчиной. Неимоверный череп с
толстой, кряжистой шеей, жирные морщины и уши размером в хорошую плошку
придавали ему вид темной приземистой горгульи, вырезанной из пустынной
скалы. Грубые черты лица, нос, одновременно перебитый и укороченный
"розочкой" винной бутылки, рот, перекошенный многочисленными шрамами и
обнажавший зубы в постоянной, бессмысленной ухмылке, массивная, выдающаяся
вперед нижняя челюсть, - все это придавало лицу выражение неизбывной
жестокости, что в отличие от обезоруживающей кротости Маккенны ясно
указывало на характер этого человека и род его занятий.
Пелон казался полной противоположностью Маккенны. Он не имел ни
церковного, ни мирского образования. Неграмотный, невежественный,
оскверняющий все и вся, он, кроме денег, ничем не интересовался и
постепенно скатывался ниже самого низкого уровня никчемушности. И все же
оставалось в пресловутом бандите что-то хорошее, какое-то воспоминание о
нормальных, здоровых привычках и чувствах, которые со временем были
порушены, оболганы и осмеяны в том мире, в котором он жил; этим-то скудным
намеком на былую порядочность и намеревался воспользоваться в своей защите
Маккенна.
- Тебе не кажется, Пелон, - начал белый вежливо, - что для
сегодняшней беседы мы выбрали чересчур благородный тон? Давай просто
отметим, что ни ты, ни я почти не изменились. Что возвращает нас к моему
вопросу: почему ты меня не пристрелил? И почему не делаешь этого сейчас?
Мадре! Может быть, ты все-таки изменился?
- Ничего подобного, - откликнулся бандит. - Можешь не сомневаться,
когда придет время, ты все получишь сполна. Даю слово. Но нам пока
необходимо разобраться с телом этого мертвого апача, что лежит у твоих ног.
Упоминание об Эне застудило улыбку Маккенны. Теперь он понял, что
появление бандита в Яки-Спринг было неслучайным. Спокойный взгляд, которым
он окидывал стоящую перед ним компанию, оледенел.
- А в чем, собственно, дело? - спросил Глен.