"Джей Уильямс. Пламя грядущего " - читать интересную книгу автора

и ломаного гроша, потому как для него важно лишь собственное мнение. Он
сказал также, что отлично знает, как заработать деньги: он прыгает и
кувыркается, показывает фокусы и насвистывает птичьи трели, заставляет
улиток скакать на столе и исполняет балладу о Тристане2. "Но стихи я пишу
для своего собственного удовольствия, - сказал он, - и больше ни для кого".
На следующее утро его уже не было, и мы с ним никогда более не встречались.
И все-таки, заметьте, я не забыл его вирши. Неужели в них было нечто, что
важнее изысканного слога? Я даже не могу описать, как эта догадка
раздражала меня, но временами я обнаруживал, что невольно повторяю эти
строки про себя.
Четвертый день до майских нон 1189 . В тот день я пел для
могущественного барона Эсташа де Грамона и был приглашен погостить в его
замке, который расположен на берегу Шаранты в Пуату. И конечно, я избрал
дамой своего сердца его жену, Иоланду из Бриссака: за ее белую кожу,
золотистые волосы и томную прелесть. Она приняла мою клятву в верности.
Однако, должно признать, иногда мне казалось, будто она благосклонна ко мне
только потому, что нуждалась в терпеливом слушателе ее жалоб на мужа,
грубого и невоспитанного человека. И хотя она была очаровательна, но
проливала такие обильные потоки слез из-за всякого пустяка, словно в ее
голове помещался целый водоем.
Два месяца я ухаживал за госпожой Иоландой, называя ее в своих стихах
сеньялем, то есть условным именем Бель-Вэзер, что значит Услада Очей,
вздыхал ей вслед и щедро одаривал ее знаками внимания. Вскоре после
Иоаннова дня1, когда барон Эсташ находился далеко от замка со своей
соколиной охотой, мы встретились наедине в зеленом саду, и я спел для нее
аубаду, которую недавно написал:


Зачем же соловей так скоро улетает,
И нам в саду цветущем больше места нет?
Мне солнца первый луч тоскою сердце наполняет;
Прощай, любовь, уж небо золотит рассвет.2


Всего в песне было шесть строф, и слово "рассвет", как и положено,
упоминалось в каждой последней строке. Она слушала с искренним
удовольствием, закрыв глаза, и в ответ на легкое пожатие руки пообещала
удовлетворить мое самое большое желание. А было оно таково, чтобы мы
возлежали всю ночь напролет подле друг друга, обнаженные, в целомудренных и
нежных объятиях, а наши души витали бы над нами, слившись в блаженстве (как
это происходит с настоящими любовниками). Она смущенно согласилась,
промолвив: "Пусть это случится в ту ночь, когда мой супруг поедет в Лимож
повидаться с другими баронами". Наше свидание пришлось на восьмой день до
июльских ид.
Тем не менее, не успели мы возлечь вместе в ту ночь, как во внутреннем
дворе замка поднялась суматоха, послышались крики, конский топот, скрип
ворот, и оказалось, что барон Эсташ возвратился домой. Я бросился собирать
свою одежду. Но госпожа Иоланда, ломая руки и рыдая так, что могла бы и
голодного священника заставить отпустить ей грехи, принялась подталкивать
меня к окну. Я мягко объяснил ей, что по наружной стене спуститься вниз