"О.Уайльд. Стихотворения " - читать интересную книгу автора

забвения или невнимания, а объектом активной литературной борьбы.
"Эндимион" - основная поэма Китса, именем героя которой называли его самого.
...Хитон делили несколько солдат... - По евангельской легенде, так вели
себя легионеры, охранявшие распятого Христа.
Симфония в желтом (стр. 33). - Впервые в австралийском журнале
"Столетие", 1889 г.
Баллада Редингской тюрьмы (стр. 34). - В мае 1897 г., после двух лет
тюремного заключения, Уайльд вышел на свободу. Почти сразу он уехал во
Францию и поселился в маленьком приморском городке Бернваль. Здесь он взялся
за исполнение поэтического замысла, который возник у него еще в Редингской
тюрьме под впечатлением от тюремных порядков и, в особенности, казни одного
из заключенных - кавалериста-гвардейца, осужденного за убийство жены на
почве ревности. Ритм поэмы был подсказан стихами выдающегося английского
поэта А. Э. Хаусмена. Впоследствии Уайльда упрекали в заимствовании и
подражании, но Уайльд имел в виду перекличку с Хаусменом, отчасти
полемическую. В сентябре поэма была вчерне закончена, и Уайльд дал ее
прочесть некоторым друзьям. Уайльд внутренне не согласился с Робертом
Россом, замечания которого вели к "эстетизации" поэмы. Уайльд писал ему:
"Твои предложения очень интересны, но, конечно, я не мог их все принять.
Скажем, "каждый заключен в аду отдельном",- таково мое собственное
впечатление от места, где я побывал, впечатление, выжженное в моей памяти...
Со многими твоими критическими замечаниями я согласен. В стиле поэмы
сказалась двойственность задачи. Отчасти это стиль реалистический, отчасти -
романтический, частью это поэзия, частью - прямая пропаганда. Я сам это
остро чувствую, но в целом, думаю, получилось все же нечто интересное. То,
что это интересно с разных точек зрения, возможно, в отношении чисто
художественном достойно сожаления. Что же касается эпитетов, то, признаю,
"ужасных" и "страшных" чересчур много. Трудность заключается в том, что мир
тюрьмы лишен форм и очертаний. Приведу один пример. Помещение, где
осужденных вешают, представляет собой небольшую беседку со стеклянной
крышей, похожую на ларьки фотографов, которые можно видеть на приморских
пляжах. Почти все два года заключения я так и думал, что это фотостудия, где
заключенных снимают. Чтобы описать эту штуку, эпитета и не подберешь. Я
назвал ее "жуткой" в соответствии с тем, какой она стала мне казаться, после
того как я узнал о назначении этой беседки. Камеру можно описать лишь по
характеру ее психологического воздействия на душу заключенного: "вымытая
дочиста" и "тускло освещенная",- так уж она выглядит. У нее нет ни внешних
очертаний, ни внутренней обстановки; с точки зрения цветовой и формальной,
она вовсе не существует. Описать тюрьму так же трудно творчески, как описать
ватерклозет. Если поставить себе в качестве литературной задачи картину
последнего, то достаточно сказать просто - какие обои и чисто там или же
нет. Ужас тюрьмы заключается в том, что в ней все так просто, обычно по
обстановке, а в то же время так мерзко, жутко, возмутительно по воздействию
на человека... Ты прав, что поэма должна заканчиваться словами "Плакать доля
их"... Но пропаганда, которой я хотел заняться специально, начинается именно
здесь. Думаю, я так бы и определил эту вещь - "Поэзия и Пропаганда" или
"Поэзия и Правда".
Уайльд определял свою поэму как "вопль Марсия, а не пенье Аполлона".
Это его излюбленный символ, означавший в его глазах нечто даже более
сильное, чем только поэзия. См. об этом также в "Тюремной исповеди" и в