"Оскар Уайлд. De Profundis (Тюремная исповедь)" - читать интересную книгу автора

недостаткам твоего характера и темперамента, из-за моего пресловутого
добродушия и кельтской лени, из-за того, что мне как художнику были
ненавистны плебейские скандалы и грубые слова, из-за полной неспособности
обижаться, столь характерной для меня в те времена, из-за того, что мне
неприятно было видеть, как уродуют и портят жизнь теми мелочами, которые
мне, чей взор всегда был устремлен на другое, казались слишком ничтожными,
чтобы уделять им какое бы то ни было внимание хотя бы на миг, - по всем этим
несложным с виду причинам я всегда уступал тебе; как и следовало ожидать,
твои притязания, твои попытки захватить власть, твои требования становились
все безрассудней. Самые низкие твои побуждения, самые пошлые вкусы, самые
вульгарные увлечения стали для тебя законом, и ты хотел подчинить им жизнь
других людей, а если понадобится, был готов принести в жертву без малейших
угрызений совести. Ты знал, что, устраивая мне сцену, всегда добьешься
своего, и, как мне верится, сам того не сознавая, доходил в грубости и
вульгарности до непозволительных крайностей. И в конце концов ты сам терял
представление о том, чего ты добивался, чего ты от меня хотел. Завладев моим
талантом, моей волей, моим состоянием, ты, в слепоте ненасытной алчности,
хотел взять у меня абсолютно все. И ты все отнял. В ту трагическую, роковую
пору моей жизни, перед тем как я совершил нелепейший шаг, меня, с одной
стороны, стал преследовать твой отец, оставляя в моем клубе отвратительные
записки, а с другой - ты начал преследовать меня не менее безобразными
письмами. Ничего не могло быть хуже того твоего письма, которое я получил
утром, перед тем как позволил тебе затащить меня в полицию и потребовать
дурацкий ордер на арест твоего отца, - ты никогда не писал так гадко и по
такому постыдному поводу. Из-за вас обоих я совсем потерял голову. Здравый
смысл мне изменил. Все вытеснил ужас. Могу сказать откровенно, что я не
видел никакой возможности избавиться от вас обоих. Я подчинился, я шел
слепо, как вол идет на убой. Я сделал непростительный психологический
промах. Я всегда считал, что уступать тебе в мелочах пустое и что, когда
настанет решающая минута, я смогу вновь собрать всю присущую мне силу воли и
одержать верх. Но ничего не вышло. В самую важную минуту сила воли изменила
мне окончательно. В жизни нет ничего великого или малого. Все в жизни
равноценно, равнозначно. Моя привычка, поначалу вызванная равнодушием, -
уступать тебе во всем - неощутимо сделалась моей второй натурой. Сам того не
сознавая, я допустил, чтобы эта перемена наложила постоянный и пагубный
отпечаток на мой характер. Вот почему Уолтер Патер в тонком эпилоге первого
издания своих статей говорит: "ошибки нередко входят в привычку".[23] умоляя
простить тебя и повидаться с тобой. Твой воспитатель, который остался у
меня, сказал, что временами ты бываешь совершенно невменяем и что многие
педагоги в колледже св. Магдалины того же мнения.[24] Я согласился
встретиться с тобой и, конечно, простил тебя. Когда мы возвращались в
Лондон, ты попросил, чтобы я повел тебя в "Савой". Эта встреча оказалась для
меня роковой.

Три месяца спустя, в июне, мы были в Горинге. Несколько твоих друзей по
Оксфордскому университету гостили у нас с субботы до понедельника. В то
утро, когда они уехали, ты устроил мне сцену настолько дикую, настолько
гнетущую, что я сказал, что нам надо расстаться. Я отлично помню, как мы
стояли на ровной крокетной площадке, вокруг зеленел чудесный газон, и я
старался объяснить тебе, что мы портим жизнь друг другу, что ты мою жизнь