"Дональд Уэстлейк. В колыбели с голодной крысой" - читать интересную книгу автора

В конце концов я не смог больше терпеть. Я скатился с кровати, морщась при
каждой судороге в животе, и заковылял, пошатываясь, как пьяный или паралитик,
к двери. Я сначала зачем-то выключил свет, а затем открыл дверь. У меня не
было причин для такой осторожности, я не боялся, что мой силуэт будет четко
вырисовываться на фоне дверного проема, я просто не хотел портить ночь,
царящую снаружи, избытком желтого света.
Снаружи все представлялось четким и ясным и почему-то было легче
передвигаться, хотя я так и не смог полностью выпрямить спину. Было прохладно,
черное небо усыпано мириадами звезд, а тишина казалась еще глубже из-за
голосов, доносившихся из кустов позади мотеля. Все вокруг было залито бледным
лунным светом. Либо мои чувства обострились, либо в воздухе разлилось
таинственное излучение. Когда я вышел из тени здания на залитую луной дорожку,
тихое поскрипывание гравия у меня под ногами показалось чистейшим звуком,
который мне когда-либо доводилось слышать. Я вышел на шоссе, у дорожного
знака, указывающего на поворот к мотелю, и стоял там, глядя на бледный цемент
шоссе.
Мимо проехала машина, направлявшаяся в город. Я отступил к дорожному знаку
и ждал, пока огни автомобиля исчезнут за поворотом. А потом побрел вдоль
грязной обочины прочь от Уиттберга.
Я все шел и шел, и только всего две машины обогнали меня. Все остальное
время дорога принадлежала одному мне. Слева от себя я увидел купы деревьев, и
мне захотелось вдруг побежать, но мой живот решительно воспротивился этому. И
я опять просто шел, сосредоточившись только на своих ощущениях, вдыхая запахи
ночи.
Через некоторое время я вынужден был остановиться из-за дрожи в ногах. И
только тогда я вспомнил об Уолтере и осознал, что со мной происходит.
Оказывается, я пытался убежать прочь. Но даже самому себе я не хотел в этом
признаться; я отвлекал себя впечатлениями от своих ощущений.
В этом месте на обочине дороги были белые бетонные столбики. Я сел на один
из них и закурил сигарету, первую после того, как я покинул мотель. А точнее,
первую после того, как Бен избил меня. Я сделал одну затяжку и бросил
сигарету.
Ты трус. Пол. Да, ты молокосос и к тому же дебил, но не это главное.
Главное, Пол, в том, что ты трус. Ты пытаешься убежать от Уолтера Килли. Ты
желаешь убежать от ответственности и не пытаешься хотя бы отплатить за
причиненные тебе унижения. Ты пытаешься бежать прочь от жизни, которая
оказалась сложнее, чем она тебе представлялась. Ты трус, Пол.
Поняв это, я также осознал, что обречен выдержать все до конца. Да, я
трус, и к тому же редкостный, потому что не способен даже бежать прочь. Но моя
трусость перед грубостью Бена и Джерри, лицемерием капитана Уиллика, властью
Леонарда Флейша и вкрадчивой аморальностью Сондры Флейш не шла ни в какое
сравнение с отвращением, которое я испытывал к себе. Я осознал, что больше
всего на свете боялся поколебать свое собственное мнение о себе. Поэтому я
встал и пошел обратно.
Обратный путь показался намного длиннее. В конце концов в темноте
показались огни мотеля и его приземистый силуэт, похожий на длинный индейский
глиняный барак. Я вошел в свой номер, не зажигая света. Медленно разделся,
потому что боли стали мучительнее, чем прежде, и заполз в постель. Мимо по
шоссе промчалась машина. Свет ее фар скользнул по моим окнам и исчез.
Было совсем тихо, если не считать шум изредка проезжающих по шоссе