"Дональд Уэстлейк. Дурак умер, да здравствует дурак!" - читать интересную книгу авторасебя столичную штучку, он сам возьмется за дело и вчинит тебе иск за
нарушение обещания жениться. Ты и опомниться не успеешь. Так что не болтай попусту, а отвечай: ты мне писал или ты мне не писал? Нет, нет, только не это. Мне совсем недосуг заниматься еще и приготовлениями к свадьбе. Я знать не знал, действительно ли Шарлин (о, боже!) могла вчинить мне иск, и сейчас это совершенно не волновало меня. Слишком много всего навалилось. Слишком много волков норовили в меня вцепиться. Похоже, пришло время натравить их друг на дружку. Поэтому я сказал: - Извините. И подошел к телефону. - Можешь звонить, кому угодно, - громогласно объявила Шарлин. - Я свои права знаю. Не думай, что тебе позволено играть моими чувствами. Было уже половина шестого, и рабочий день кончился, но Добрьяк произвел на меня впечатление человека, который любит сидеть в конторе допоздна, запоем читая книги по правоведению или фокусничая с закладными. Если его не окажется на месте, придется рискнуть и позвонить Райли. К счастью, Добрьяк был верен себе и сидел в присутствии. Когда он снял трубку, и я назвал себя, стряпчий тотчас закричал: - Фред! Я вас обыскался! Где вы? - Это неважно, - ответил я. - Я хочу... - Вы дома? - Нет. Я хочу... - Фред, нам надо поговорить. - Подождите. Я хочу... - Я хочу... - Вы можете прийти ко мне в контору? - Нет. Я хочу... - Нам необходимо встретиться и поговорить. Надо обсудить... - Черт возьми, да замолчите хоть на минуту! - гаркнул я. Мир погрузился в звенящую тишину. Краем глаза я видел, что Шарлин изумленно таращится на меня. - Вот что, - сказал я вселенскому безмолвию. - Если вы - мой поверенный, то послушайте меня хотя бы минуту. Если вы не хотите меня слушать, значит, вы не мой поверенный. - Фред, - полным холестерина голосом отозвался Добрьяк. - Разумеется, я вас выслушаю. Говорите, что хотите, Фред. - Хорошо. Когда мне было пятнадцать лет, я провел две недели в лагере бойскаутов. - Дивные места, - молвил Добрьяк немного рассеянно, но с явным желанием сделать мне приятное. - И отправил оттуда письмо своей однокласснице. Сейчас она в Нью-Йорке. Ее дядька работает судьей в Монтане. Она утверждает, что мое письмо - это брачное предложение, и грозится засудить меня за нарушение обещания жениться. Я оторвал трубку от уха, чтобы Шарлин могла вместе со мной послушать ржание Добрьяка, напомнившее мне смех колдуньи из Диснеевской "Белоснежки". Шарлин захлопала глазами, полускрытыми стеклами очков в шутовской черепаховой оправе с блестками. На лице ее волнение боролось с решимостью. |
|
|