"Дональд Уэстлейк. Дурак умер, да здравствует дурак!" - читать интересную книгу автора

себя столичную штучку, он сам возьмется за дело и вчинит тебе иск за
нарушение обещания жениться. Ты и опомниться не успеешь. Так что не болтай
попусту, а отвечай: ты мне писал или ты мне не писал?
Нет, нет, только не это. Мне совсем недосуг заниматься еще и
приготовлениями к свадьбе. Я знать не знал, действительно ли Шарлин (о,
боже!) могла вчинить мне иск, и сейчас это совершенно не волновало меня.
Слишком много всего навалилось. Слишком много волков норовили в меня
вцепиться. Похоже, пришло время натравить их друг на дружку. Поэтому я
сказал:
- Извините.
И подошел к телефону.
- Можешь звонить, кому угодно, - громогласно объявила Шарлин. - Я
свои права знаю. Не думай, что тебе позволено играть моими чувствами.
Было уже половина шестого, и рабочий день кончился, но Добрьяк произвел
на меня впечатление человека, который любит сидеть в конторе допоздна,
запоем читая книги по правоведению или фокусничая с закладными. Если его не
окажется на месте, придется рискнуть и позвонить Райли.
К счастью, Добрьяк был верен себе и сидел в присутствии. Когда он снял
трубку, и я назвал себя, стряпчий тотчас закричал:
- Фред! Я вас обыскался! Где вы?
- Это неважно, - ответил я. - Я хочу...
- Вы дома?
- Нет. Я хочу...
- Фред, нам надо поговорить.
- Подождите. Я хочу...
- Это важно! Жизненно важно!
- Я хочу...
- Вы можете прийти ко мне в контору?
- Нет. Я хочу...
- Нам необходимо встретиться и поговорить. Надо обсудить...
- Черт возьми, да замолчите хоть на минуту! - гаркнул я.
Мир погрузился в звенящую тишину. Краем глаза я видел, что Шарлин
изумленно таращится на меня.
- Вот что, - сказал я вселенскому безмолвию. - Если вы - мой
поверенный, то послушайте меня хотя бы минуту. Если вы не хотите меня
слушать, значит, вы не мой поверенный.
- Фред, - полным холестерина голосом отозвался Добрьяк. -
Разумеется, я вас выслушаю. Говорите, что хотите, Фред.
- Хорошо. Когда мне было пятнадцать лет, я провел две недели в лагере
бойскаутов.
- Дивные места, - молвил Добрьяк немного рассеянно, но с явным
желанием сделать мне приятное.
- И отправил оттуда письмо своей однокласснице. Сейчас она в
Нью-Йорке. Ее дядька работает судьей в Монтане. Она утверждает, что мое
письмо - это брачное предложение, и грозится засудить меня за нарушение
обещания жениться.
Я оторвал трубку от уха, чтобы Шарлин могла вместе со мной послушать
ржание Добрьяка, напомнившее мне смех колдуньи из Диснеевской "Белоснежки".
Шарлин захлопала глазами, полускрытыми стеклами очков в шутовской
черепаховой оправе с блестками. На лице ее волнение боролось с решимостью.