"Дональд Уэстлейк. Дурак умер, да здравствует дурак!" - читать интересную книгу авторатактиком, поскольку оставлял за спиной длинные шеренги застывших от
изумления пешеходов, которые подолгу смотрели мне вслед. В итоге, вопреки моим расчетам, мне не удалось проскользнуть домой незамеченным. Тем не менее, до нашего здания я добрался без приключений. Вошел в подъезд и увидел, что мой почтовый ящик ломится от посланий. Именно ломится: письма торчали из щели, как дротики из мишени. Когда я открыл маленький замочек, дверца распахнулась с громким "пух", и из ящика хлынул стремительный поток писем, которые мгновенно усеяли весь пол. Я набил письмами карманы пиджака, взял пачку в левую руку и стал подниматься по лестнице. Когда я добрался до площадки второго этажа, открылась дверь, и появился Уилкинс. Мы посмотрели друг другу в глаза впервые с тех пор, как Герти вышвырнула его вместе с чемоданом из моей квартиры. Уилкинс поднял заляпанную чернилами руку, наставил на меня сухой синий палец и ледяным голосом произнес: - Ну, погодите! После чего захлопнул дверь. Я немного постоял на площадке. Мне хотелось постучаться к нему и как-то наладить отношения. В конце концов, я был обязан извиниться перед Уилкинсом. Пусть этот человек заблуждался, но я не мог сказать о нем ни одного дурного слова. И если я был опасно близок к тому, чтобы разделить его заблуждение, мне следовало пенять на себя, а вовсе не на него. К тому же, теперь у меня много денег, гораздо больше, чем я в состоянии потратить, так почему бы не вложить малость в издание романа Уилкинса, независимо от того, насколько он провальный? Но сейчас мне было не до этого. Я пообещал себе, что непременно миновал его дверь, поднялся на третий этаж и вошел в свою квартиру. Из моего кресла катапультировалась неимоверно рыжая девица в очках с блестящей черепаховой оправой, преимущественно желтом клетчатом костюме и туфельках на высоких каблучках. Сияя улыбкой, она распростерла руки и ринулась ко мне с криком: - Дорогой! Я здесь, и мой ответ - да!!! 16 Ответ? Но я даже не знал, на какой вопрос. Проворно увернувшись от объятий, я забежал за диван, очутился на безопасном расстоянии от девицы и спросил: - Ну, что на сей раз? Что все это значит? Девица развернулась, будто бык, который норовит боднуть плащ матадора, и приподнялась на цыпочки. - Дорогой, неужели ты меня не узнаешь? - воскликнула она, не опуская рук. - Неужели я так изменилась? То ли в ее облике и впрямь было нечто смутно знакомое, то ли опять заработало старое доброе внушение, которому я был столь подвержен. Во всяком случае, чтобы не дать маху, я произнес: - Мадам, я вижу вас впервые в жизни. Соблаговолите объяснить, что вы здесь делаете. - Дорогой! Это же я, Шарлин! |
|
|