"Джин Уэстин. Разбойник и леди Анна " - читать интересную книгу автора

Я не признаю бездействия. У епископа много дел, много посетителей,
просителей, а дом словно вымер. Ставни опущены. Он выглядит запертым, если
не совсем пустым. Почему?
Золоченая карета, перед которой бежали мальчики в ливреях с факелами,
повернула на эту улицу и остановилась.
- Ну, - сказал доктор, и в его пронзительном шепоте послышалось
облегчение, - вот вам и действие.
Вооруженный кучер спрыгнул с высоких козел на землю и открыл дверь
кареты, из которой с победоносным видом вышел Эдвард Эшли Картер, лорд
Уэверби.


Глава 11


Милая бродяжка

Епископ Илийский мерил шагами приемную не спуская недоверчивого взгляда
с графа Уэверби.
- Анна отказывается обсуждать вопрос о браке, милорд. - Епископ
умиротворяюще поднял руки ладонями вверх.
- Сто лет назад я бросил бы ее в каземат, в донжон, посадил на хлеб и
воду, но нынче не те времена.
Епископ обнадеживающе улыбнулся:
- Вы должны предоставить мне время привести ее в чувство.
- Об этом не может быть и речи, - возразил граф, и от его резкого тона
в комнате повеяло холодом. - Уже неделя прошла после дня, назначенного для
свадьбы, о чем было объявлено официально. Я не могу больше терпеть публичное
унижение и не потребовать удовлетворения от ее ближайшего родственника плюс
немедленная выплата ее приданого в двойном размере, как записано в нашем
брачном контракте.
На лице епископа отразился неподдельный ужас.
- Милорд, вы, наверное, шутите. Епископы не дерутся на дуэлях. Что же
касается денег, тоя располагаю только доходами, положенными мне согласно
моему статусу.
Он натянуто рассмеялся и подбоченился. Это была жалкая попытка бравады,
что не удавалось ему даже в юные годы, когда студенты Оксфорда дразнили и
запугивали его. Он добился высокого положения в церковной иерархии не
отвагой, а покорностью, исполнительностью и склонностью к компромиссам, и
это умение до сих пор еще служило ему верой и правдой.
Лорд Уэверби сидел совершенно спокойно на стуле с высокой спинкой и
смотрел на епископа, как сокол смотрел бы на мышь, парализованную страхом,
ожидая малейшего движения зверька, чтобы броситься на него.
- Мой дорогой епископ, - произнес Уэверби тоном, не терпящим
возражений. - Я бы вызвал драться на шпагах в Эпсоме самого Иисуса Христа,
чтобы получить то, что мне причитается. Но есть более легкий путь
удовлетворить требование моей чести.
Богохульственное высказывание осталось без должного ответа. В тяжелом,
чреватом бурей, удушливом воздухе несказанное слово повисло между двумя
мужчинами, как невысказанная угроза, и епископ, памятуя о безвременной