"Джин Уэстин. Разбойник и леди Анна " - читать интересную книгу автора - Я скорее наложу на себя руки, чем пожертвую своей честью ради Эдварда
или короля. - Не говори так, моя дорогая. Он заключил ее в объятия, лоб его прорезали глубокие морщины. - Я сделал что-то не так, Анна? - начал он размышлять вслух, и тон его был полон страдания. - Неужели я не подготовил тебя к жизни в этом мире и не объяснил тебе, каково твое место в нем? У тебя мужской склад ума, и для меня было радостью формировать его. Но какая нам теперь польза от латыни и греческого, от философии и поэзии? Твой дядя, епископ Илийский, клялся мне, что от таких знаний может случиться мозговая лихорадка. - Отец, шесть часов шитья или вышивания в день выжгли бы мои мозги дотла. Насчет меня ты не ошибся: я навсегда сохраню знания, данные мне тобой. Отец кивнул, но потом снова надолго замолчать. Как бы она ни желала проникнуть в мысли этого высокого ума, но, коли он начинал решать сложную задачу, это было невозможно. Наконец он заговорил: - Думаю, я знаю, что надо делать. Но ты должна быть мужественной, Анна, потому что это отчаянный план, и именно поэтому надежда на успех слабая. - Что за план? - Пошли, Анна. Ради твоего спасения нам надо уехать немедленно. Он сделал знак Титу приготовить карету. - Следующие несколько недель станут испытанием твоей отваги, но скоро все снова устроится. Клянусь тебе. - Да, отец, что Бог ни делает, все к лучшему. Глава 2 Повешение разбойника, или Непристойные стишки День для казни через повешение выдался прекрасный, раз уж казни суждено было состояться. Джон Гилберт осторожно повертел шеей в петле, запрокинул голову и от души рассмеялся. Он с легкостью думал о приятном в последние минуты своей жизни на земле. Например, о пикантной крошке Нелл Гвин,[2] выглянувшей из кареты, которая остановилась возле виселицы. Лицо прикрыто маской, непокорные локоны, сверкающие золотом на солнце, выбиваются из-под капюшона. Он заметил ее взгляд, нагло усмехнулся и лукаво подмигнул красотке. О, как любили женщины этих плутов даже здесь, на неприветливом холме Тайберн, как отрицали это с притворной скромностью. Будь предоставлен женщине выбор между плутом и джентльменом, она выбрала бы первого, а потом изо всех сил старалась бы искоренить в нем то, за что полюбила его. Женщины, благослови их Господь, означали для Джона Гилберта крушение любви. Он отчаянно, с безумной решимостью стремился прикоснуться к их надушенной благоуханной коже, но еще большим безумием было пытаться вырваться из их объятий. Губы его сложились в покаянную улыбку, поскольку ему не было суждено произнести эту остроту в веселой компании. Он поднял лицо навстречу жаркому солнцу и ощутил покалывание в коже |
|
|