"Ирвин Уэлш. Преступление (Crime)" - читать интересную книгу автора

познакомился в чате любителей бальных танцев. Результатом любовной переписки
и нескольких трансатлантических перелетов стало решение связать судьбы, и
Джинджер переехал к своей невесте в Форт-Лодердейл.
- А это что? - Джинджер кивает на Ленноксову забинтованную руку. - Тихо
сам с собою переусердствовал? - Внезапно вспомнив о Труди, натягивает
покаянную улыбку. Они садятся в "додж", Труди на заднее сиденье, едут по
Вашингтон-авеню, потом по Пятой улице. Минуют длинный мост, за которым, по
словам Джинджера, начинается настоящий Майами.
Труди смотрит на заржавленный, покрытый водорослями танкер, ползущий
мимо дока с ослепительно-белыми круизными судами, словно бомж мимо зала, где
играют свадьбу. "Додж" выруливает на пятиполосную автомагистраль. Полосы
широченные, развязка похожа на ленты Мебиуса.
Манера вождения у Джинджера агрессивная, как у сериального копа - он то
и дело меняет полосы. Труди думала, американцы в большинстве своем надежные
водители, по сравнению с британцами, они ведь всю жизнь ездят по дорогам,
спроектированным именно для этой цели. Джинджер, похоже, намерен подтвердить
свою репутацию безбашенного - в данном случае безбашенного водителя. Он
подрезает кабриолет с компанией студентов. Студенты сигналят, Джинджер, хотя
и неправ, показывает средний палец, что вполне в американском духе.
- Сучата избалованные, - хмыкает Джинджер, прежде чем сплюнуть. -
Думают, они тут круче всех. - Он подсекает другой автомобиль, оттуда тоже
сигналят. - Здесь негатив копить не привыкли. Разве только яппи да индейцы -
у первых он запределы рабочего места не выходит, у вторых - за пределы
резервации, - оглядываясь на Труди, склабится Джинджер. - Верно, принцесса?
Резиновая гримаса Труди на улыбку не тянет; впрочем, Джинджер все равно
уже смотрит вперед. Одной рукой Труди проверяет ремень безопасности, другая
вцепилась в поручень, да так, что костяшки побелели.
Джинджер живет рядом с пляжем. Квартира у него в кондоминиуме
Карлтон-Тауэр, двадцатиэтажном здании рядом с гостиницей "Холидей-инн",
всего в квартале от Атлантического океана. А здесь пляж ближе к шоссе, чем в
нашем районе, отмечает Леннокс. Снаружи, да еще издали, высотка кажется
Ленноксу похожей на муниципальные дома в Британии, но, едва приблизившись,
он видит, что ошибся. На первом этаже вместо стен - зеркальное стекло.
Джинджер, Леннокс и Труди шагают в просторный холл с ресепшеном, мраморные
полы и стены производят впечатление на Леннокса, и на Труди тоже, это видно
по изгибу ее тоненьких, в ниточку, бровей. Кругом диванчики и журнальные
столики, заваленные глянцем и украшенные пышными композициями из
экзотических цветов; Леннокс только со второго взгляда определяет, что цветы
искусственные. На ресепшене восседает консьержка, тучная негритянка. Она
улыбается Джинджеру, тот жизнерадостно машет в ответ.
- Славная тетка, - бормочет он, как бы оправдываясь перед Ленноксом за
презрение к черномазым и узкоглазым, которое, бывало, выражал в полицейской
столовке, и подчеркивая, что дело прошлое.
Леннокс душит смешок. Когда дело касается национальной принадлежности,
типичного шотландца постигает раздвоение сознания. Поскольку редкий житель
этой самой белой в мире страны регулярно видит черные лица, он выбирает как
расистские, так и антирасистские взгляды одинаково легко, пользуется даровой
определенностью.
В лифте Джинджер нажимает на кнопку четырнадцатого этажа. Игриво и
небольно щиплет Ленноксово плечо, подмигивает Ленноксу и Труди, как паре.