"Ирвин Уэлш. Преступление (Crime)" - читать интересную книгу автора

Труди на кровати, в черном неглиже, упорно читает "Идеальную невесту".
Остывает под потолочным вентилятором, усиливающим действие кондиционера.
Какие у нее ножки ухоженные, ноготки глянцевые, ярко-красные.
На брелоке Леннокс нащупывает кусачки для ногтей. Включает телевизор.
Что еще в Америке делать? Вспоминает бесконечный отпуск столетней давности,
отпуск с Кейтлин Прингл, предшественницей Труди. Ее отец работал в "Бритиш
Эйрвейз", был большой шишкой. Звали его Алистер Прингл. Организовал им
дешевый перелет.
Кейтлин - Дочь-Пафосного-Алистера-из-Авиакомпании. Отношения
основывались на чистом сексе, теперь у Леннокса пропасть вымпелов
бейсбольных команд - из каждого города, где они с Кейтлин трахались. Потом
он попал в Америку с ребятами из отдела, на сей раз в Нью-Йорк. Напивались
до поросячьего визга. Потом вместе с Труди был на свадьбе в Лас-Вегасе. Кто
тогда женился? Бесполезно вспоминать. И каждый раз до одури смотрел
телевизор. Здесь, в Штатах, рука сама тянется к пульту, больше ни в одной
стране такого не бывает. Одно нажатие большого пальца - и пожалуйста, полное
тебе погружение в культуру. Сенсации на правах рекламы. Реклама на правах
новостей. Сериалы, где манекены двигаются по заданным траекториям. Судебные
разбирательства. Нищие толстяки орут друг на друга, а какой-нибудь Джерри,
или Рикки, или Монтел следит, чтоб до рукопашной не дошло. Играет в добрую
крестную. Создает видимость озабоченности проблемами нищих и жирных.
Заявляет о праве нищих и жирных прилюдно вопить и тыкать друг в друга
похожими на сардельки пальцами. Вечерами шоу знакомств. Опять жирные,
благонамеренные мерины, упорно именующие себя игроками и медленно умирающие
в безвоздушном пространстве собственного убожества. Скучающие молодые
женщины с безупречным маникюром и застывшими лицами - женщины, которых
только сведения о зарплате потенциального бойфренда могут вывести из
анабиоза. Как местным телевизионщикам удается эту чушь неподсеванную
выдавать за нечто осмысленное и даже осязаемое, вот вопрос.
Леннокс увлекся работой с кусачками, добрался до мяса; комната
заполняется голосами. Они заглушают редкое потрескивание и гул кондиционера.
Выясняется, что один телеканал посвящен культурной жизни Майами. Леннокс
делает вывод, что культурная жизнь Майами ограничена недвижимостью и
шопингом. Ведущие, одетые и причесанные с безупречной небрежностью, вслед за
телесуфлером скороговоркой перечисляют разнообразные преимущества жизни в
кондоминиумах. Определенно захватывает. Определенно въедается в уши.
Неудавшиеся актеры и модели, у которых лица от ботокса гладкие, как яйца,
упирают на стиль жизни, диктуемый кондоминиумом, на архитектурные
достоинства зданий, в глазах Леннокса ничем, разве только круглогодичным
наличием солнца, не отличающихся от шотландских многоквартирных трущоб.
- Рэй, хватит кусачками орудовать, - говорит Труди. - У тебя из
большого пальца кровь уже идет! Это называется компульсивное поведение!
Леннокс оборачивается. Труди со своим журналом все так же лежит на
кровати.
- Приходится резать ногти под корень, иначе я их обгрызу.
Но Труди уже забыла о ногтях; ротик и глаза у нее округляются, как
будто в журнале она увидела нечто невероятное и умом непостижимое. Прежде
Леннокс счел бы такое выражение призывом к близости. Сунул бы руку меж ее
бедер с салонным загаром. Ладонь скользнула бы к тонким кудрявым волоскам,
соблазнительно выбивающимся из трусиков. Захватила бы лобок. Или грудь. Он