"Ирвин Уэлш. Порно" - читать интересную книгу автора

агенты по недвижимости называют студией. Вот они, англичане: высокопарные и
напыщенные по самое не хочу. Кто бы еще додумался назвать эту ночлежку
поместьем?! Я охочусь, ловлю рыбу, стреляю дичь, я, Саймон Дэвид Уильямсон
из Поместья Банановые Квартиры Лейта. Смотрю вниз, наблюдаю за молодой
мамашей с коляской. Мешки у нее под глазами видны мне даже отсюда. Не мешки,
а какие-то чемоданы от Samsonite. Смотрю на нее и пытаюсь понять, какого
хрена я переехал на пять сотен миль к югу, на эту мудацкую улицу с мудацким
названием Большой Перекресток, где здания трясутся, когда мимо проходит
экспресс на Норвич. Смотрю на часы: 6.40, или 18.40, как говорят эти
железнодорожники. Точно по расписанию.
Когда у тебя есть возможность вложить свои денежки в выгодное
предприятие, надо этой возможностью пользоваться. Это я и пытаюсь втолковать
Берни на следующий день, но он был слишком уторчен, чтобы врубиться в мои
рассуждения. Это самое главное; то, что отличает победителей от неудачников,
настоящих деловых людей - от распиздяев, которые вообще ни на что не
годятся, разве что подтирать задницу боссу; такие вечные мальчики на
побегушках. У всех на слуху так называемые истории успеха, растиражированные
в СМИ, но на самом-то деле все понимают, что это - только верхушка айсберга,
потому что на каждый успех приходится десять провалов. Оно мне надо:
вкалывать в баре на чужого дядю, в компании законченных неудачников, которые
вечно ноют и винят все и вся - но только не себя, любимых, - что они
оказались в глубокой заднице, хотя им обещали золотые горы и билет наверх
без пересадки?! Берни, кстати, надо бы поостеречься, а то он начинает мне
напоминать одного из таких мудил. Да, мы живем в дерьме и из дерьма не
вылазим, но иногда все-таки выпадает возможность урвать свой куш, и уж если
она выпадает, упустить ее было бы глупо. А иначе - прямая дорога обратно в
дешевый паб, где ты будешь сидеть, заливая глаза и жалуясь на
судьбу-злодейку, что вот, могло бы быть все иначе, но - хрена с два, или еще
того хуже - к трубке с крэком или лиловой жестянке для завтраков.
Я готов вложиться в дело, но сейчас мне нужно повидаться с Амандой, с
этой холодной коровой, у которой и так хренова туча денег, но при этом она
еще тянет из меня все соки.
Предложение тети Полы, над которым я смеялся по телефону, начинает
казаться все более заманчивым.
В общем, труба зовет, и я еду в Хайгейт, продираясь сквозь толпы в
автобусах и электричках, забираю ребятенка и отдаю ей сорок монет за неделю,
которые, как я понимаю, прожираются этим мальцом подчистую. Во какой
толстый, прямо жирдяй. В последний раз, когда я брал его в Шотландию, чтобы
показать моей матери, она сказала с этим своим неистребимым шотландским
акцентом: "Ну он прям как ты в том же возрасте". Как я в том же возрасте:
нескладный и жирный ребенок, всегда в синяках - легкая добыча для тощих и
подлых змеюк с игровой площадки на улице. Спасибо, ебена мать, переходному
возрасту и всем этим гормонам - за избавление от жира. Может, мое
противоречивое отношение к сыну как раз и объясняется тем, что он напоминает
мне себя самого - в более молодой и менее крутой вариации. Но мне не
верится, что я был таким. Скорее всего он пошел в своего жирного деда, козла
жидовского, со стороны матери, ясное дело.
И теперь мы тащимся по Вест-Энду по направлению к "Хэм-бли", чтобы
выбрать ему рождественский подарок. Конечно, праздник давно прошел, но зато
мы попадем в эти безумные январские распродажи. Я дал ему ваучеры, потому