"Герберт Уэллс. Билби" - читать интересную книгу автора

- Ну да, где прятались иезуиты. Настоящий кроличий садок. Один такой
тайник как раз выходит в нишу гостиной. Неплохая, по-своему, комнатка.
Только знаете... - голос сэра Питера зазвучал сердито, - надули меня с
этими тайниками. Нет у меня их плана. Когда человек снимает дом, он должен
чувствовать себя в нем хозяином. А это что ж получается? Я и не знаю, где
половина этих тайников. Какие же мы хозяева! Мы даже не можем их заново
обставить или немножко прибрать. Там, верно, грязь и плесень.
- Надеюсь, сэр Питер, там не убили ни одного иезуита? - спросил капитан
Дуглас, не сводя глаз с лорда-канцлера.
- Ну что вы! - ответил сэр Питер. - Да я вообще не верю в эти тайники.
В половину из них не заглядывал ни один иезуит. А разобраться - так все
это изрядная чепуха...
Разговор продолжал вертеться вокруг привидений и тайников, пока мужчины
не перешли в гостиную. Казалось, капитан Дуглас нарочно поддерживает эту
тему, словно ему доставляли удовольствие эти дурацкие подробности, - и чем
они были нелепей, тем больше удовольствия ему доставляли.
Лордом-канцлером вдруг овладел один из тех приступов непонятной
подозрительности, которая подчас нападает на самых разумных людей. Чего
ради Дугласу понадобилось выспрашивать все подробности про этих шонтских
духов? И зачем он все время при этом как-то загадочно на него поглядывал -
не то вопросительно, не то с усмешкой? Что тут смешного? Как ни нелепа
была подобная мысль, лорд-канцлер почти готов был поклясться, что этот
мальчишка над ним потешается. За обедом он почувствовал, что о нем сейчас
говорят. Он окинул стол взглядом: капитан Дуглас шептался с какой-то
некрасивой дамой, кажется, женой этого остолопа Дуболоума; они о чем-то
секретничали, откровенно на него поглядывая, и, очевидно, оба получали от
этого удовольствие.
Что Дуглас сказал тогда в поезде? Кажется, что-то угрожающее. Точные
слова его лорд-канцлер вспомнить не мог.
Лорд-канцлер был настолько занят всем этим, что утратил прежнюю
осмотрительность. Он нечаянно оказался неподалеку от миссис Рэмпаунд
Пилби. Ее голос, как лассо, изловил его и потянул к себе.
- Ну-с, как поживает лорд Магеридж? - спросила она.
Что можно ответить на такую дерзость!
Вот она так всегда. С человеком под стать лорду Бэкону будет
разговаривать, как со школьником, приехавшим домой на праздник. Держится
так самоуверенно, точно насквозь вас видит! Может, это и придает
убедительность ее книгам, но ей самой не прибавляет обаяния.
- По-прежнему занимаетесь философией? - осведомилась она.
- Нет? - вскричал лорд-канцлер, на миг теряя всякую власть над собой и
исступленно щетиня брови. - Я покончил с философией!
- Устроили себе каникулы. Ах, лорд Магеридж, как я завидую вам,
законникам: у вас такие длинные каникулы! Вот у меня совсем не бывает
каникул. Нас, бедных писателей, вечно преследуют наши творения - то
рукописи, то гранки. Не то, чтоб я всерьез жаловалась на гранки.
Признаться, я питаю к ним слабость. Но вот критика, увы!.. Она порой так
несправедлива!..
Лорд-канцлер начал спешно придумывать какую-нибудь грандиозную ложь,
которая позволила бы ему, не нарушая приличий, покинуть гостиную леди
Лэкстон. Тут до его сознания дошло, что миссис Рэмпаунд Пилби спрашивает: