"Герберт Уэллс. Тоно Бенге" - читать интересную книгу автора

в Ропдин в стороне от большой дороги. Не припомню сейчас, как наша троица
очутилась там, но мне кажется, что это было связано с визитом гувернантки
в ропдинский приход. Обсуждая с Арчи детали игры, мы заспорили из-за
Беатрисы. Я честно предлагал распределить роли так: я испанский гранд,
Беатриса - моя жена, а сам Арчи - племя враждебных индейцев, собирающихся
ее похитить. Мне казалось, что ни один уважающий себя мальчишка не
откажется от такого заманчивого предложения - изображать целое индейское
племя и заполучить такую бесценную добычу, как Беатриса.
Но Арчи внезапно обиделся.
- Нет, - сказал он, - это не выйдет.
- Что не выйдет?
- Ты не можешь быть джентльменом, ведь ты не джентльмен. Беатрисе не
полагается быть твоей женой. Это... это наглость...
- Но... - сказал я и бросил взгляд на Беатрису.
Видимо, я чем-то обидел Арчи в этот день, и теперь он сводил со мной
счеты.
- Мы разрешили тебе играть с нами, - сказал Арчи, - но ты не забывайся
и не допускай подобных вещей.
- Какой вздор! - воскликнула Беатриса. - Он может делать все, что ему
нравится!
Но Арчи настаивал на своем, я уступил ему и начал сердиться только
минуты через три-четыре. Мы обсуждали в это время одну игру, затем подняли
спор из-за другой. Все нам казалось неправильным.
- Мы вообще не хотим с тобой играть, - заявил Арчи.
- Нет, хотим, - отрезала Беатриса.
- Он неправильно произносит: вместо "нет" говорит "не".
- Не, я говорю правильно, - ответил я, разгорячившись.
- Ну вот, пожалуйста! - воскликнул Арчи и показал на меня пальцем. - Он
сказал "не", "не", "не"!
В ответ на эту обиду я стремительно бросился на него.
- Ах так! - крикнул Арчи при моем неожиданном нападении.
Он стал в позицию, напоминавшую стойку боксера, парировал мой удар и, в
свою очередь, ударил меня по лицу; этот успех так обрадовал его, что он
даже рассмеялся. Я рассвирепел. Он боксировал не хуже, а возможно, лучше
меня (на что, по-видимому, он и рассчитывал), но я дважды дрался до победы
по-настоящему, голыми кулаками, и научился получать и наносить самые
безжалостные удары; вряд ли Арчи когда-нибудь участвовал в подобных
драках. И действительно, уже через десять секунд я почувствовал, что он
выдохся; его подвела изнеженность - характерная черта людей того класса,
который кичится своей честью, спорит о ее правилах и тем мельчит это
понятие, но не способен отстаивать ее до конца. Арчи, должно быть,
надеялся, что после его удачных ударов, когда из моей рассеченной губы
закапала кровь, я запрошу пощады. Но вскоре он сам прекратил всякое
сопротивление. Я принялся яростно избивать его и время от времени,
задыхаясь, осведомлялся, как это делалось у нас в школе, хватит ли с него.
Но изнеженность не позволяла ему встать и поколотить меня, а врожденная
гордость - сдаться на милость победителя.
У меня сохранилось отчетливое впечатление, что во время этой драки
Беатриса прыгала вокруг нас с восторгом, не подобающим леди, и что-то
кричала, однако я был слишком увлечен, чтобы прислушиваться к ее словам.