"Герберт Уэллс. Тоно Бенге" - читать интересную книгу автораизображениями: на карте Голландии красовался рыбак с лодкой, Россия была
представлена казаком, Япония - удивительными людьми в одежде, похожей на пагоды (я не ошибаюсь: именно на пагоды). В те времена каждый континент имел свою Terrae Incognitae [неведомая земля (лат.)], были Польша и Сарматия и забытые позднее страны. Вооружившись тупой булавкой, я совершал увлекательные путешествия в огромном, величественном мире. Книги, хранившиеся в тесной ветхой мансарде, были, очевидно, изгнаны из салона в период викторианского возрождения хорошего вкуса и изощренной ортодоксальности, и моя мать не имела о них ни малейшего представления. Именно поэтому мне удалось ознакомиться с замечательной риторикой "Прав человека" и "Здравого смысла" Тома Пейна - отличных книг, подвергшихся злобным нападкам, хотя до этого их хвалили епископы. Здесь был "Гулливер" без всяких сокращений; читать ату книгу в полном виде мальчику, пожалуй и не следовало бы, но особого вреда в этом я не вижу и впоследствии никогда не жалел об отсутствии у меня щепетильности в подобных вопросах. Прочтя Свифта, я очень разозлился на него за гуингнмов и лошадей, а потом не особенно долюбливал. Затем, припоминаю, я прочел перевод вольтеровского "Кандида", прочел "Расселаса" [философская повесть английского просветителя Сэмюэля Джонсона (1709-1784)] и вполне убежден, что, несмотря на огромный объем, от корки до корки - правда, в каком-то одурении, заглядывая по временам в атлас, - осилил весь двенадцатитомный труд Гиббона [речь идет о книге английского историка эпохи Просвещения Эдуарда Гиббона (1737-1794) "История упадка и разрушения Римской империи"]. большой гостиной. Я успел прочитать немало книг, прежде чем мое кощунственное безрассудство было обнаружено престарелой старшей горничной Энн. Помнится, в числе других книг я пытался осилить перевод "Республики" Платона, но нашел его неинтересным, так как был слишком молод. Зато "Ватек" меня очаровал. Например, этот эпизод с пинками, когда каждый обязан был пинать. "Ватек" всегда вызывает у меня в памяти детские впечатления о большой гостиной в Блейдсовере. Это была высокая, длинная комната, выходившая окнами в парк; на окнах - их было больше дюжины, причем высотой чуть ли не от пола до потолка - под ламбрекенами (кажется, это так называется?) висели замысловатые занавеси из шелка или атласа, с тяжелой бахромой. Сложной конструкции белые ставни складывались в глубокой нише, устроенной в толще стены. По обеим сторонам этой тихой комнаты находились два огромных мраморных камина. На стене, у которой стоял книжный шкаф, бросалось в глаза изображение волчицы, Ромула и Рема в компании с Гомером и Вергилием. Изображения, украшавшего противоположную стену, я не помню. Фредерик, принц Уэльский, важно шествовал по третьей стене; художник изобразил его в два человеческих роста, но удачные тона масляных красок несколько смягчали очертания слишком крупной фигуры. Наконец, четвертой стеной завладела целая группа гигантов - покинувших сей мир Дрю; они были изображены на фоне грозового неба в виде лесных богов, почти лишенных одеяния. Из центра расписанного красками потолка спускались три люстры с сотнями хрустальных подвесок. На бесконечном ковре, казавшемся мне таким же |
|
|