"Герберт Уэллс. Препарат под микроскопом" - читать интересную книгу автора

уже сидят на своих местах, а Уэддерберн - еще недавно такой застенчивый
Уэддерберн - непринужденно прислонился к подоконнику и, поигрывая кистями
шторы, беседует со всеми пятерыми сразу. Конечно, у Хилла хватило бы
смелости и даже самоуверенности на то, чтобы завязать разговор с одной
девушкой; он не смутился бы, даже если бы ему пришлось произнести речь в
комнате, битком набитой девицами. Но он отлично понимал, что так свободно
и уверенно держать себя, так легко парировать выпады собеседников ему было
бы не по плечу. Только что, поднимаясь по лестнице, он готов был отнестись
к Уэддерберну великодушно, пожалуй, даже с некоторым восхищением и открыто
и сердечно пожать ему руку, как противнику, с которым провел всего только
один раунд. Однако до рождества Уэддерберн ведь никогда не заводил бесед в
этом конце комнаты. Туман легкого возбуждения, окутывавший Хилла, вдруг
сгустился в чувство острой неприязни к Уэддерберну. Вероятно, это
отразилось на его лице. Когда он подошел к своему месту, Уэддерберн
небрежно кивнул ему, а остальные переглянулись. Мисс Хейсмен бросила на
него мимолетный взгляд и отвела глаза.
- Не могу согласиться с вами, мистер Уэддерберн, - сказала она.
- Поздравляю вас с первым разрядом, мистер Хилл, - сказала девушка в
очках, поворачиваясь к нему и приветливо улыбаясь.
- Пустяки, - сказал Хилл, не спуская глаз с Уэддерберна и мисс Хейсмен,
разговаривавших между собой, и сгорая от желания узнать, о чем они между
собой говорят.
- Мы, жалкие второразрядники, смотрим на это иначе, - сказала девушка в
очках.
О чем это там рассказывает ей Уэддерберн? Что-то об Уильяме Моррисе!
Хилл не ответил девушке в очках, и улыбка на ее лице погасла. Ему было
плохо слышно, и он никак не мог придумать, как бы "влезть" в их разговор.
Проклятый Уэддерберн! Хилл уселся, открыл портфель и хотел было сразу же,
на глазах у всех, отдать мисс Хейсмен томик Браунинга, но вместо этого
вынул новую тетрадь для сокращенного курса элементарной ботаники, который
студенты должны были прослушать в январе и феврале. И сразу же в дверях
лекционного зала появился полный, грузный человек с бледным лицом и
водянисто-серыми глазами - профессор ботаники Биндон, который приехал на
два месяца из Кью; молча потирая руки и благодушно улыбаясь, он прошелся
по лаборатории.
В течение ближайших шести недель Хилл испытал целый комплекс внезапных
и новых для него эмоциональных потрясений. Внимание его было сосредоточено
главным образом на Уэддерберне, о чем мисс Хейсмен и не подозревала. Она
сказала Хиллу (в сравнительном уединении музея, где происходили их
свидания, они много говорили о социализме, о Браунинге и общих проблемах),
что встретилась с Уэддерберном у знакомых и что "у него наследственная
одаренность: ведь известный Уэддерберн, крупный специалист по глазным
болезням, - его отец".
- Мой отец - сапожник, - ни с того ни с сего сказал Хилл и тут же
почувствовал, что эти слова не делают ему чести. Однако такая вспышка
зависти не задела мисс Хейсмен: ей казалось, что это ревность, которую она
сама же и вызвала. А он мучился, сознавая превосходство Уэддерберна и
считая, что тот бессовестно использует свое преимущество. Везет же этому
Уэддерберну: подцепил себе знаменитого папашу, и ему еще ставят это в
заслугу, вместо того чтобы по справедливости вычесть у него с полсотни