"Герберт Уэллс. Потерянное наследство" - читать интересную книгу авторанужно было побольше мягкости и поменьше слепящего света. Порой мне
казалось, что я могу увлечь их... Но я, Тед, я сделал все, что было в моих силах... И тут, в порыве откровенности, он первый раз в жизни признал себя побежденным. Это доказывало, что он был серьезно болен. С минуту он о чем-то думал, потом заговорил спокойно и тихо, так же разумно и трезво, как я сейчас с вами. - Я был сущим глупцом, Тед, - сказал он, - всю свою жизнь я молол чепуху. И один господь, который читает в сердцах, знает, что мною руководило, - быть может, это было только тщеславие. Я сам не могу разобраться, Тед. Но он, он знает, что если я поступал глупо и был тщеславен, то в душе, в душе я... Так говорил он, твердя все одно и то же, но внезапно умолк и протянул мне дрожащей рукой книгу. Тут в глазах у него зажегся прежний огонь. Я запомнил все до малейших подробностей, потому что, вернувшись домой, изобразил все это моей старушке матери, чтобы немножко развеселить ее. - Возьми эту книгу и прочти ее, - сказал он. - Это мое последнее слово, последнее слово. Я завещал все свое состояние тебе, Тед. Постарайся употребить его с большей пользой, чем это удалось мне. - Тут он упал на подушки и закашлялся. Помню, как я, вне себя от радости, возвращался домой. А в следующий раз, зайдя к нему, я застал его в постели. Пьяная экономка была внизу, и, прежде чем войти к дяде, я немного подурачился в коридоре со служанкой - я ведь был тогда молод. Он быстро угасал. Но тщеславие все еще снедало его. - Ты прочел? - прошептал дядя. подбодрить его. - Ваше последнее произведение, - продолжал я и, вспомнив какие-то стихи, добавил: - "отважной мысли взлет!" Он тихо улыбнулся мне и попытался пожать руку, совсем слабо, как женщина, но так и не смог. - "Отважной мысли взлет!" - повторил я, видя, что ему это приятно. Он не ответил. За дверью послышалось хихиканье служанки - мы ведь с ней иногда беззлобно прохаживались на его счет. Я взглянул дяде в лицо: глаза были закрыты, и вид у него был такой, словно кто-то двинул его кулаком по носу. Но он улыбался. Как странно, он был мертв, но улыбка торжества озаряла лицо лежавшего передо мной человека, потерпевшего в жизни полный крах. Так и скончался мой дядя. Вы, конечно, понимаете, что мы с мамашей позаботились устроить ему приличные похороны. Затем, естественно, начались поиски завещания. Сперва мы действовали вполне пристойно, но к вечеру уже обдирали обивку со стульев, выламывали филенки письменных столов и простукивали стены, каждую минуту ожидая появления остальных родственников. От экономки мы узнали, что она действительно заверяла, в качестве свидетеля, завещание, - совсем небольшое, сказала она, на листке почтовой бумаги, не далее как месяц тому назад. Другим свидетелем был садовник, слово в слово подтвердивший все сказанное ею. Но будь я проклят, если нам удалось обнаружить это или какое-нибудь другое завещание. Моя матушка не скупилась на проклятия, и, должно быть, дядюшка не раз перевернулся в гробу. Наконец адвокат из Рейгейта огорошил нас завещанием, которое было |
|
|