"Герберт Уэллс. Царство муравьев" - читать интересную книгу автора

он сам.
Холройд, наслаждаясь прохладным вечером, сидел на палубе, задумчиво
курил и любовался Бразилией. Вот уже шесть дней, как они плыли вверх по
Амазонке, уже несколько сотен миль отделяли их от океана, на восток и
запад расстилался бескрайний, как море, горизонт, а на юге не было видно
ничего, кроме песчаного острова с редкими зарослями кустарника. Все так же
безостановочно бежала вода, густая и грязная, в ней кишели крокодилы, над
ней кружились птицы, вниз по реке бесконечной чередой плыли стволы
деревьев. И бесцельность всего этого, отчаянная бесцельность наполняла
душу Холройда.
Город Алемквер, с жалкой церквушкой, с тростниковыми навесами вместо
домов и пепельно-серыми руинами, оставшимися от лучших времен, казался
таким же затерянным в огромной пустыне Природы, как шестипенсовик в песках
Сахары.
Холройд был молод; в тропики он попал впервые, приехав из Англии, где
природа полностью покорена, стиснута оградами, стоками и каналами. И вот
здесь ему неожиданно открылась ничтожность человека. Шесть дней, все
удаляясь от моря, они плыли по заброшенным протокам, и человек был здесь
такой же редкостью, как диковинная бабочка. Сегодня они могли увидеть
каноэ, завтра - отдаленное поселение, а на третий день - вообще ни одной
живой души. Холройд начал сознавать, что человек - и в самом деле редкое
животное, непрочно обосновавшееся на этой земле.
С каждым днем он сознавал это все более отчетливо, проделывая
извилистый путь к реке Батемо в обществе этого удивительного капитана, в
распоряжении которого одна-единственная пушка, а на руках приказ не
тратить ядер. Холройд прилежно изучал испанский, но застрял на настоящем
времени и изъяснялся в основном существительными. Кроме него, единственным
человеком, знавшим несколько английских слов - да и те он постоянно путал,
- был негр-кочегар. Помощник капитана португалец да Кунха говорил
по-французски, но как мало был похож его язык на тот, которому Холройд
обучался в Саутпорте, и их общение ограничивалось приветствиями и
простейшими фразами о погоде.
Погода же, как и все в этом удивительном новом мире, не считалась с
человеком: удушающая жара стояла и днем и ночью, воздух и даже ветер
обжигали, как горячий пар, насыщенный запахами гниющих растений.
Аллигаторы и неведомые птицы, мошкара разных видов и размеров, жуки и
муравьи, змеи и обезьяны, казалось, удивлялись, что может делать человек в
этой атмосфере, где солнце не приносит радости, а ночь - прохлады.
Ходить в одежде стало невыносимо, но и сбросить ее - значило заживо
обуглиться днем, а ночью отдать себя на съедение москитам; находясь на
палубе, можно было ослепнуть от яркого света, а оставаясь в каюте -
задохнуться.
Среди дня прилетали какие-то насекомые, норовившие побольнее ужалить в
щиколотку или запястья. Единственный, кто отвлекал Холройда от всех этих
физических страданий, был капитан Жерилло, но он стал совершенно несносен:
изо дня в день он рассказывал незатейливые истории своих любовных
похождений и нудно, будто перебирал четки, перечислял вереницу своих
безымянных жертв. Иногда он предлагал заняться спортом, и они стреляли в
аллигаторов. Изредка, завидев в зарослях человеческие поселения, они
сходили на берег и оставались там день-другой, пили вино или просто сидели