"Герберт Уэллс. Мистер Блетсуорси на острове Рэмполь" - читать интересную книгу автора

Потом я, помнится, приказал нашему рассыльному закрыть ставнями окна
магазина (служащие собрались в обычный час, и я рассчитал весь свой
персонал). Между прочим, мне отчетливо вспоминается, что цветы, брошенные
мною в лавке, стояли в большой нарядной вазе посреди стола, заваленного
книгами. Промелькнула мысль: кто бы это мог сделать? Увольнение персонала
как будто доказывало, что я решил окончательно прекратить торговлю
книгами. Вероятно, служащие ушли в большом изумлении. Сейчас я не могу
припомнить ни их лиц, ни фамилий. Должно быть, я напустил на себя мрачное
величие, чтобы они не вздумали меня расспрашивать или вступать со мной в
разговор. Наконец все они убрались, а я, оставив цветы гнить в вазе,
направился к выходу и простоял несколько минут, наблюдая прохожих на
залитой солнцем улице, перед тем как захлопнуть за собой дверь. Велосипед
мой стоял, прислоненный к тротуарной тумбе.
Вдруг я заметил на улице довольно далеко миссис Слотер, которая спешила
ко мне и знаками старалась привлечь мое внимание.
Как сейчас помню, какое негодование охватило меня при виде этой особы.
Негодование, смешанное с ужасом. Я совсем забыл о существовании миссис
Слотер!
Велосипед стоял тут же, но обратиться в бегство было ниже моего
достоинства.
- Одно словечко, мистер Блетсуорси! - вымолвила она, поравнявшись со
мной.
Она была ниже Оливии и совсем другой окраски. Волосы у нее были с
рыжеватым отливом, лицо красное и веснушчатое - какой контраст с матовым
цветом лица Оливии, напоминавшим слоновую кость теплого оттенка. Глаза
были не синие, как у Оливии, а карие и совсем маленькие; она раскраснелась
и слегка запыхалась. На ней было темное платье, какое она носила за
прилавком, а на голову она, как выражались в то время, "водрузила"
сомнительной чистоты чепец. Вероятно, один из уволенных мною служащих
мимоходом сказал ей, что я в магазине. Возможно, что она справлялась обо
мне еще до моего прихода.
С минуту я смотрел на нее, не произнося ни слова, а затем молча провел
ее в темную глубину магазина.
У нее была приготовлена речь. Начала она в тоне дружеской укоризны.
- Что такое произошло между вами и Оливией? - спросила она. - Что это
за разговоры о нарушении обещания жениться и о том, что вы никогда больше
не будете видеться? Из-за чего вы, дети мои, повздорили? Я ничего не могла
толком от нее добиться, - она только и сказала, что вы крепко рассердились
и подняли на нее руку. Подняли на нее руку! И вот она, бедненькая, плачет,
заливается. Всю душу выплакала! Я и не знала, что она была вчера вечером
здесь. Она прокралась домой тихо, как мышка. А когда я утром поднялась к
ней - глядь, она лежит в постели и рыдает! Всю ночь проплакала!
В таких фразах миссис Слотер изливала мне свое материнское горе.
Тут я впервые раскрыл рот.
- Я и не думал отказываться от женитьбы, - заметил я.
- Она говорит, что между вами все кончено, - возразила миссис Слотер,
как-то безнадежно махнув рукой.
Я оперся на прилавок, устремив взгляд на ни в чем не повинные цветы,
которые, казалось мне, лежали на гробе моих погибших иллюзий...
- Я не думаю, - процедил я сквозь зубы, - чтобы между нами все было