"Герберт Уэллс. Мистер Блетсуорси на острове Рэмполь" - читать интересную книгу автора

спортивном костюме, шелковая рубашка расстегнута у ворота. Оливия лежит
ничком и смотрит на меня через плечо. Блузка ее смята и расстегнута,
прелестный торс обнажен больше, чем мне когда-либо приходилось видеть, и
голая рука лежит на обнаженной груди Грэвза. Оба красные и растрепанные.
Они смотрят на меня с каким-то бессмысленным удивлением, но вскоре их лица
принимают осмысленное выражение и в глазах вспыхивает тревога.
Медленно-медленно, не отрывая от меня глаз, они поднимаются и садятся на
кровать.
Кажется, я спрашивал себя, что предпринять, - и уже ясно помню, как
внезапно принял решение: показать характер.
У Грэвза был большой вкус, и за счет предприятия он украсил каминную
доску в своей комнате двумя изящными старинными итальянскими графинами.
Оба они оказались тяжелее, чем я думал, ибо он для устойчивости наполнил
их водой. Один из них я швырнул ему в голову и попал: он разлетелся
вдребезги, залив Грэвза водой и осыпав осколками. Второй пролетел мимо, и
вода окатила постель. Потом я, кажется, ринулся к умывальнику, ибо помню,
как выплеснул воду из кувшина на кровать, и в руках у меня очутился
пустой, чересчур легкий для моих целей предмет - умывальный таз. Тут новый
провал в памяти. Потом вижу, как Грэвз стоит передо мной и на лбу у него
багровая полоса, из которой еще не начала сочиться кровь. Я аккуратно
поставил на место таз, прежде чем броситься на Грэвза. Лицо у него
мертвенно-бледное и словно излучает свет, а в глазах застыл вопрос. Он был
слабее меня и меньшего веса, я мигом вышвырнул его из спальни, проволок
через гостиную и спустил с лестницы. Потом вернулся к Оливии.
Богиня, которой я поклонялся, низринулась с небес. Передо мной была
самая обыкновенная молодая женщина со спутанными волосами цвета спелой
пшеницы, которая была мне прежде так желанна, да и сейчас еще волновала
меня. Она старалась застегнуть брошкой воротник блузки. У нее так дрожали
руки, что это ей никак не удавалось. Лицо у нее было испуганное и
сердитое.
- Грязные негодяи! Вы подстроили мне это, - ты и твой компаньон! Ты
думаешь, я ничего не понимаю? А еще сватался! Проклятые мерзавцы!
Я стоял неподвижно, не слушая ее, - хотя потом отчетливо вспомнил ее
слова, - и раздумывал, как бы ее уничтожить. Не могу сейчас припомнить,
какие бешеные порывы раздирали мою душу в тот момент. Знаю лишь одно - что
внезапно схватил ее и начал срывать с нее платье. Она отчаянно отбивалась,
потом перестала сопротивляться, но не сводила с меня глаз. Я раздел ее
почти донага и бросил на кровать. Тут я встретился с ней глазами. Я был
изумлен. В ее взгляде исчезла враждебность! Одному богу известно, над
какой бездной я стоял в этот момент. Но вот гнев снова налетел на меня,
как ураган.
- Вон отсюда! - крикнул я, схватил ее и вышвырнул на лестницу.
Несколько мгновений я с ужасом думал о том, что едва не произошло. Я
презирал себя и за свое низменное желание, и за то, что отступил.
В полной растерянности, не зная, что делать, я метался по комнате,
восклицая:
- Боже мой! Боже мой!
Потом мне вспоминается испуганное, но далеко не растерянное лицо Грэвза
в рамке дверей. По щеке его струйкой текла кровь, и он говорил:
- Да отдай же ее платье, дурак! Все скажут, что мы нарочно это