"Маргарет Уэйс, Трейси Хикмэн. Рука хаоса (Врата смерти #5)" - читать интересную книгу автора

досуха вытер кинжал чистой белой тряпочкой, затем вернул его Чанг. Она
положила его и кожаный шнур в шкатулку и закрыла ее, поставила шкатулку на
место на свой стол. Кровь юного Дарби, что закапала стол, оставили
впитываться в дерево, чтобы она смешалась с кровью тех бесчисленных членов
Братства, которые прошли то же самое испытание. Оставалось завершить
только один небольшой обряд.
- Поручитель, - сказала Чанг, переведя взгляд на Эрнста Твиста.
Тот только что усадил в кресло бледного дрожащего Дарби.
Обманчиво-простецки улыбаясь, Твист шаркающей походкой подошел к ней и
протянул Чанг свою правую руку с открытой ладонью. Та омочила кончики
пальцев в крови Дарби и провела две алые полосы поверх шрамов на ладони
Твиста, повторявших очертаниями свежие раны на ладони Дарби.
- Твоя жизнь залогом его жизни, - продекламировала Чанг, - как его
жизнь - залогом твоей. Кара за нарушение клятвы постигнет обоих.
Хуго отстранение смотрел на происходившее, его мысли были заняты
предстоящим трудным разговором с Чанг. Тем не менее он заметил, как глаза
мужчины сверкнули странным красным блеском, словно кошачьи глаза на свету
факела. Когда Хуго, заинтересованный этим необычным явлением, попытался
присмотреться к нему попристальнее, Твист опустил глаза в знак почтения к
Чанг и зашаркал назад к своему напарнику.
Чанг перевела взгляд на юного Дарби.
- Старейший даст тебе снадобья, чтобы рана не загноилась. Можешь
забинтовать руку. Однако будь готов снять повязку в любой момент. Можешь
оставаться здесь, пока не оправишься достаточно, чтобы тронуться в путь.
Обряд даром не проходит, молодой человек. Отдохни сегодня, подкрепись
мясом и питьем. С нынешнего дня стоит тебе только открыть ладонь вот так,
- показала Чанг, - как любой из Братства признает тебя.
Хуго посмотрел на собственную руку, на шрамы, ныне едва заметные на
его мозолистой ладони. Шрам, начинавшийся у основания большого пальца, был
самым четким и самым большим, поскольку его залечили последним. Он тонкой
белой чертой пересекал то, что хироманты называют линией жизни. Другой
шрам шел почти параллельно линиям сердца и разума. Такие невинные
шрамики... Никто никогда и не замечал их, кроме тех, для кого они были
предназначены.
Дарби и Твист собрались уходить. Хуго встал и сказал несколько
подходящих к случаю слов. От удовольствия на серых щеках юноши выступил
слабый румянец. Дарби шел уже более твердо. Хлебнет немного эля, сразу
расхвастается свой удалью и будет чувствовать себя героем. А ночью, когда
пульсирующая боль пробудит его от беспокойного сна, он будет думать об
этом совсем по-другому.
Старейший возник в дверях как по приказу, хотя Чанг и не вызывала
его. Старик видел много таких обрядов и вплоть до секунды знал, когда они
кончаются.
- Покажи братьям их комнаты, - приказала Чанг. Старейший поклонился.
- Не принести ли чего-нибудь вам и вашему гостю, госпожа?
- Нет, благодарю тебя, друг мой, - милостиво сказала Чанг. - Я
позабочусь о нас сама.
Старейший снова поклонился и повел Дарби и Твиста прочь по коридору.
Хуго подобрался, пошевелился в кресле, готовясь встретить умный
проницательный взгляд. Но он не был готов услышать того, что она сказала.