"Маргарет Уэйс, Трейси Хикмэн. Огненное море (Врата смерти #3)" - читать интересную книгу автора

подлокотнику трона. - Сокровища! Богатство, которого хватит, чтобы купить
целый народ!.. А мой народ голодает. Бесцельно нее, и все бесполезно. Все
- тщета...
Он снова смотрит на золото. Металл кажется тусклым, словно бы
закопченным - почти уродливым в слабом и неверном свете того единственного
огонька, который горит у ног старика. И бриллианты больше не сверкают. Они
черны и мертвы. Пламя их - жизнь их - в том пламени, что возжигают люди. И
когда уходит эта жизнь, алмазы становятся черными, как и весь мир вокруг
них.
- Они не придут, ведь так, сын мой? - спрашивает старый король.
- Нет, отец, - отвечает принц. Рука Эдмунда, сильная теплая рука,
накрывает зябко дрожащие старческие пальцы короля. - Мне кажется, если бы
они собирались прийти, это уже произошло бы.
- Я хочу выйти отсюда, - внезапно говорит старый король.
- Вы уверены, отец? - В голосе и взгляде Эдмунда чувствуется
неподдельная тревога.
- Да, я уверен! - жестко отвечает старый король. Еще одно
преимущество старости: он может позволить себе некоторые прихоти.
Плотнее запахнувшись в меха, старик поднимается с трона и спускается
с возвышения. Сын его стоит подле него; он готов помочь старику идти, если
в том будет нужда - но нужды в этом нет. Король стар, даже по меркам
нашего народа, а мы живем долго. Но он все еще хорошо держится, магия его
сильна и поддерживает его лучше, чем многих из нас. Да, он сутулится - но
плечи его согнули многие тяготы, кои принужден он был выносить во все дни
долгой жизни своей. Волосы его белы как снег; они поседели, когда жизнь
его едва приблизилась к середине, поседели за несколько дней болезни его
супруги. Болезнь же ее была недолгой, но окончилась смертью.
Эдмунд берет керосиновую лампу, чтобы освещать путь. Керосин ныне
стал драгоценным - более драгоценным, нежели золото. Король смотрит на
люстры, некогда освещавшие зал: они мертвы и холодны. Я неотрывно слежу за
ним; несложно угадать мысли старика. Он знает, что не должен так
расходовать керосин. И все-таки это не напрасная трата. Он - король, и
однажды - быть может, уже скоро - его сын в свой черед станет королем. И
он должен показать сыну, рассказать ему, заставить его увидеть, какой была
жизнь в прежние времена. Ибо - как знать? - быть может, сыну его суждено
вернуться и снова сделать королевство прежним, вернуть ему прежнюю жизнь и
прежний блеск.
Они покидают тронный зал и вступают в темный коридор. Я стою так, что
они не могут не увидеть меня. Меня озаряет свет керосиновой лампы, и в
зеркале на противоположной стене я вижу свое отражение. Бледное
напряженное лицо словно бы является из тьмы: белая кожа, блестящие темные
глаза... черные облачения сливаются с тьмой вечного сна, снизошедшего на
наше королевство. Ощущение такое, словно бы голова, лишенная тела, парит в
пространстве. Жутковатое зрелище. Я пугаюсь себя.
Старый король видит меня, но делает вид, что не замечает. Эдмунд еле
заметно отрицательно качает головой; я кланяюсь и снова отступаю в тень.
- Пусть Балтазар подождет, - доносится до меня бормотание старого
короля. - Все равно он вскоре получит то, чего хочет. Пусть же теперь он
подождет. У некроманта есть время. У меня его нет.
Они идут по пустым темным коридорам. Звук шагов Гулко отдается во