"Маргарет Уэйс, Трэйси Хикмэн. Испытание Близнецов" - читать интересную книгу автора

специально оставленному для них деревьями.
Поначалу кендер и Карамон двигались медленно, боясь запнуться об упавший
сук или выступающий из земли корень и следя за тем, чтобы не запутаться в
кустах или, чего доброго, не провалиться в какую-нибудь яму. Постепенно,
однако, они поняли, что земля под их ногами - ровная и сухая, что никаких
препятствий или ловушек здесь нет, равно как нет ни кустов, ни густого
подлеска. Они не имели никакого представления о том, куда бредут. Вокруг было
все так же темно, однако свернуть с тропы им бы не удалось, даже если б они и
захотели. Деревья расступались перед ними и снова смыкались позади.
Жара в лесу стояла совершенно невыносимая. Здесь не было ни ветра, ни
дождя, и жажда, позабытая на время за недавним страхом, снова вернулась, чтобы
мучить их с удвоенной силой. Карамон, поминутно смахивая пот с глаз, удивлялся,
откуда взялась эта странная жара. Казалось, тепло излучали сами стволы
волшебных деревьев. Сейчас лес казался куда более живым, чем при прошлых
встречах. За треском и скрипом ворочающихся во тьме стволов Карамон различал -
или ему это только чудилось - шаги крадущихся хищников, хлопанье птичьих
крыльев и плывущие низко над землей горящие глаза иных, не ведомых ему тварей.
Тем не менее мысль о том, что его снова окружают живые существа, не принесла
Карамону никакой радости. Он чувствовал их гнев и ненависть, однако довольно
скоро ему стало ясно, что эти чувства направлены совсем не против него. Они
были обращены, на них же самих.
Затем ему послышалось пение птиц - совсем как в последний раз, когда он
входил в чащу Вайретского леса. Звонкая и чистая трель жаворонка поднималась
над высокими деревьями, над смертью и мраком. Карамон остановился, чтобы
послушать ее, чувствуя, что глаза его защипало от слез.
В восточном небе ясный свет зари,
Где только утро вечное царит,
Согреет сердце, душу озарит,
Тоску развеет, веру оживит.
И жаворонок ангелом любви
Взмывает ввысь. Его благословил
Тот ангел. Там, где свет в росе сверкает,
Он тихо колыбель ветров качает.
Однако не успела отзвучать эта волшебная мелодия, как громкое карканье и
резкие хлопки больших черных крыльев заставили Карамона поморщиться. В душе его
зашевелились мрачные тени, а в ушах зазвучала другая музыка.
В восточном небе бледный свет зари
Из тьмы и мрака ловко мастерит
Приметы дня, что вновь во тьме растает,
И песня птицы медленно стихает.
На крыльях ночи вороны летят,
На западе власть мрака нарастает,
И черные сердца стучат, стучат...
Сердца пернатых, что зари не знают.
- Что все это значит, Карамон? - спросил Тассельхоф с благоговейным
трепетом в голосе, когда оба друга, ведомые чудовищными исполинами, тронулись
дальше. Ответ на его вопрос пришел не от Карамона; в чаще звучали новые голоса
- глубокие, печальные голоса сов и неясытей.
От лун зависима сезонов череда,
А солнце отмеряет нам года,