"На Двине-Даугаве" - читать интересную книгу автора (Кононов Александр Терентьевич)39Какими пустяками показались все эти разговоры с Дерябиным, с Никаноркиным по сравнению со встречей, которая случилась в Гришиной жизни в том же году, поближе к весне! Среди бела дня неподалеку от квартиры Редалей Гриша увидел Сметкова, того самого, что три дня пробыл в «Затишье», скрываясь в избе Шумовых. Петр Васильевич шел не торопясь, зорко поглядывая по сторонам. Одет он был в короткое полупальто с барашковым воротником; плюшевая щегольская шляпа сидела на его голове плотно, надвинутая на самые брови. Все равно, и шляпа не помешала — Гриша сразу его узнал. — Петр Васильевич! — закричал он обрадованно. Сметков, не останавливаясь, быстро метнул взглядом в сторону Гриши и проговорил спокойно: — Ошибка, молодой человек. — Да помните же, вы были у нас… Три дня пробыли… Вы Сметков! Взгляд у Петра Васильевича стал настороженным, жестким. Этим взглядом он точно отодвинул Гришу с дороги, которую тот загородил. — Говорю: ошибка. Я не Сметков. Гриша оторопел и шагнул в сторону. И долго потом глядел вслед ушедшему… А может быть, и в самом деле это был не Сметков? Через несколько дней у Оттомара Редаля снова собрались друзья. Двое из них были Грише незнакомы. Гришу с Яном на этот раз почему-то долго не отсылали из комнаты. Собравшиеся говорили вполголоса, и всё — о вещах обыкновенных, посторонних… Словно ждали чего-то. Вдруг, не стучась, в комнату вошел тот, кого Гриша принял за Сметкова. Он снял шляпу и тряхнул длинными, зачесанными назад волосами. Они мало походили на ту жесткую щетину, что торчала на стриженой голове Сметкова полтора года назад. — Вот и Кудинов! — приветливо воскликнул Редаль. — Теперь все в сборе. Гриша с Яном, не дожидаясь, когда им велят, оделись и пошли к воротам — сторожить. — А ты знаешь этого… Кудинова? — спросил Гриша Яна. — Нет, не знаю. Слыхал только от дяди, что он из Риги приехал. И скоро опять уедет. Гриша не стал больше расспрашивать, пошел в свой, уже обычный для него, обход — кругом дома. Ходил и думал про Кудинова-Сметкова. Говорят, и Иван-солдат живет теперь под другой фамилией: ему Кейнин выправил новый паспорт на том бланке, что принес в лес Шпаковский… Да и сам Кейнин теперь уже не Кейнин. Это понятно: революционеры скрываются от своих врагов. Потому и вид у них самый обыкновенный, чтоб никто не догадался, кто они такие. Посмотришь на Кудинова, на Редаля, на Никонова — и никак не подумаешь, что они революционеры. Революционеры! Холодок восторга пробежал по Гришиной спине. Он охраняет их! Григорий Шумов с Яном Редалем не пропустят врагов. Он так увлекся этими мыслями, что забыл сменить продрогшего у ворот Яна, — все шагал и шагал вокруг дома без конца. А «пирушка» у Оттомара Редаля затянулась надолго. Когда открылась наконец форточка и в сумрак полился лихой перезвон гитары, мальчики бегом кинулись домой. Опять бутылки стояли на столе; за столом, облокотясь, сидел Кудинов, длинная прядь волос упала ему на крутой лоб: совсем не похож на Сметкова! Никонов, сидя у окна, бренчал на гитаре. Двое гостей уже одевались. — Застыли, ребятки? — спросил Кудинов и улыбнулся чуть усталой улыбкой, сразу осветившей его смуглое лицо. — Ничуть! — ответил Гриша, отстегивая закоченевшими пальцами пуговицы пальто. Кудинов поднялся из-за стола: — Ну, простимся, товарищи. Завтра я исчезаю. Помните: с доставкой литературы становится все трудней. А надо, чтобы на каждом предприятии рабочие знали, как оценивает обстановку наш комитет. Он каждому пожал руку. Как обычно, все начали расходиться по одиночке, по двое. Пришел черед и Кудинова. Надев свое полупальто, надвинув на глаза шляпу, он вдруг взял Гришу за плечо: — Как живет Иван Иванович? — Ничего, — сдержанно ответил Гриша. — Все там же работает? — Нет. Он теперь в имении Шадурских. Главным садовником. — Ага. Знаю я эти места. Еще не снес Шадурский еврейского местечка с лица земли? — Нет еще. Кудинов-Сметков повернулся к Оттомару: — Вот тебе, Редаль, живой пример того, о чем мы толковали: людей с малыми детьми хотят согнать с земли потому только, что из окон современного рабовладельца вид получился не очень веселый. Петр Васильевич не спеша попрощался, пожал руку Редалю и Шумову и ушел — неторопливый, может быть даже слишком медлительный с виду человек. На другой день чуть было не схватили приехавшего из Риги разъездного агента большевистской партии Сметкова-Кудинова, за которым давно охотилось жандармское управление. Жандармы ворвались в номер одноэтажной захолустной гостиницы, где остановился по приезде Кудинов. Сметков-Кудинов, улыбаясь, неторопливо пошел им навстречу, ударил одного из жандармов ногой в живот, с размаху выбил оконную раму и без шапки выскочил на улицу. Там он снял с первого попавшегося прохожего фетровую шляпу, надел на себя, сказал зловеще: — Тихо! — и быстро повернул за угол. Прохожий со страхом и недоумением остановился посреди улицы, потом, очнувшись, побежал было следом, но тут на него неожиданно сзади навалилась гремящая шпорами груда тел. Двое дюжих жандармов схватили его за локти. — Врешь, не уйдешь! — хрипел усатый вахмистр. — Пшепрашем![2] Я сошел с ума или вы сошли с ума? — Поговори, поговори еще! — Моя шляпа! Он унес мою шляпу! — Не тот, — сказал один из жандармов. — Тот был без бороды. Вахмистр потеребил человека без шляпы за бороду — нет, не привязанная — и спросил грозно: — Кто такой? — Частный поверенный Грабчинский. А лайдак, что сорвал с меня шляпу, побежал вон туда. Жандармы и вместе с ними пан Грабчинский кинулись в проулок. Но Сметкова-Кудинова там уже не было. |
||||
|