"Уильям Монтгомери Уотт. Влияние ислама на средневековую Европу " - читать интересную книгу автора

стал основоположником сект, как он это именует. Кроме плотских соблазнов
Ислама он указывает на неубедительность свидетельств и аргументов,
приводимых Мухаммадом, на смешении в Коране истинного с недостоверным и
ложным, на отсутствие чудес, которые подтверждали бы претензии Мухаммада на
пророческий сан. Его первые последователи описываются как люди не искушенные
в Божественных делах... но bestiales, обитающие в пустыне - подразумевается,
что они некритически воспринимали подобные претензии. Однако этих
последователей оказалось так много, что Мухаммаду удалось военной силой
принудить остальных обратиться в мусульманство. Вопреки заявлениям
Мухаммада, что его приход предсказан в Библии, изыскания показывают, что он
искажает все свидетельства Ветхого и Нового Заветов.

Фома Аквинский и большинство других авторов удовлетворялись
заявлениями, что Мухаммад смешивает истину с ложью, однако некоторые шли
дальше, заявляя, что если он и говорил когда-либо правду, он смешивал ее с
ядом, искажая ее. Следовательно, истинные моменты сами по себе
приравнивались к меду, добавляемому, только чтобы прикрыть яд.

Эта часть представлений об Исламе подразумевает существование некоего
контрастного образа Христианства. Библия рассматривается как чистое,
нефальсифицированное выражение божественной истины, облеченное в совершенную
форму, действенное для всех времен и народов. Христианское вероучение
считается обращенным к разуму людей зрелых, образованных и культурных, оно
зиждется на исторических свидетельствах.

б) Ислам - как религия меча и насилия.
Как уже было отмечено, даже такие ученые как Фома Аквинский, полагали,
что Мухаммад распространял свою религию с помощью военной силы. Непременным
правилом религии сарацин считалось также стремление грабить, забирать в
плен, убивать врагов их Бога и их пророка, преследовать и уничтожать их
всячески Педро де Альфонсо. Один слишком рьяный апологет Крестовых походов,
Гумберт Романский дошел даже до утверждения, что они так ревностны в своей
религии, что, где бы они ни захватывали власть, безжалостно обезглавливают
всех, не исповедующих их веры.

В этом отношении европейское представление об Исламе далеко от истины.
На самом деле выбор между Исламом и мечом не ставился ни перед иудеями, ни
перед христианами или представителями другой известной религии, он был
применяет только для идолопоклонников и вообще был редко применяем за
пределами Аравии. Военная активность мусульман, описаниями которой полны все
исторические труды, вела лишь к политической экспансии, обращение же в Ислам
производилось с помощью проповеди или общественного давления.

Представление об Исламе как о религии насилия также подразумевает
контрастный образ христианства как религии мира, распространяемой
убеждением. Удивительно, как люди, участвующие в Крестовых походах, могли
допускать, что их собственная вера - религия мира, а вера их противников -
религия насилия. Некоторые авторы, правда, понимали, что концепция религии
мира была скорее идеалом, чем реальностью, но в качестве аргумента выдвигали
довод, что несоответствие плохих христиан идеалу не является препятствием