"Вашингтон Ирвинг. Таинственные новеллы" - читать интересную книгу автора

- еще бы, на такой высоте! - поглядывали насмешливо вниз и потешались,
казалось, над замешательством бедного Рипа. Что ж теперь делать? Утро
проходило, он испытывал голод; он ведь не завтракал! Его огорчила потеря ружья
и собаки, он страшился встречи с женой, но не помирать же ему было с голода в
этих горах! Покачав головою, он взвалил на плечо ржавый мушкет и с сердцем,
исполненным забот и тревоги, направился восвояси.
Подходя к деревне, Рип повстречал нескольких человек, но среди них никого,
кто был бы ему знаком; это несколько удивило его, ибо он думал, что у себя в
округе знает всякого встречного и поперечного. Одежда их к тому же была совсем
другого покроя, чем тот, к которому он привык. Все они глазели на него с
одинаковым удивлением и всякий раз, взглянув на него, неизменно хватались за
подбородок. Видя постоянное повторение этого жеста, Рип невольно последовал их
примеру и, к своему изумлению, обнаружил, что у него выросла борода длиной в
добрый фут!
Он вошел, наконец, в деревню. Ватага незнакомых ребят следовала за ним по
пятам; они гикали и указывали пальцами на его белую бороду. Собаки - но и
среди них не было ни одной старой знакомой - бросались на него, надрываясь от
лая. Да и деревня тоже переменилась - она разрослась и сделалась многолюдней.
Перед ним тянулись ряды домов, которых он прежде не видел, а между тем хорошо
известные ему домики исчезли бесследно. Чужие имена на дверях, чужие лица в
окнах - все стало чужое. Было от чего потерять голову; Рип начал подумывать,
уж не попали ли под власти колдовских чар он сам и весь окружающий мир.
Конечно - ив этом не могло быть сомнений - пред ним была родная деревня,
которую он покинул только вчера. Там высятся Каатскильские горы, вдалеке
серебрится быстрый Гудзон, а вот - те же холмы и долины, которые были тут
испокон веков. Рип не на шутку смешался. "Вчерашний кубок, - подумал он, -
задурил мне, видимо, голову".
Не без труда нашел он дорогу К своему дому, к которому, кстати сказать,
стал подходить с немым страхом, ожидая, что вот-вот раздастся пронзительный
голос госпожи ван Винкль. Дом оказался в полном упадке: крыша обвалилась, окна
разбиты, двери сорваны с петель. Вокруг дома бродила тощая, полуголодная,
похожая на Волка собака. Рип кликнул ее, но она с ворчанием оскалила зубы и
удалилась. Это было уж вовсе обидно. "Моя собственная собака, - вздохнул
бедный Рип, - и та забыла меня".
Он вошел в дом, который госпожа ван Винкль, надо отдать справедливость,
всегда содержала в чистоте и порядке. Дом был пуст, заброшен и явно покинут.
Такое запустение заставило его забыть всякий страх пред супругой, и он стал
громко звать ее и детей; пустые комнаты на мгновенье огласились звуками его
голоса; затем снова воцарилась мертвая тишина.
Рип торопливо вышел из дому и зашагал к своему старому приюту и утешению -
деревенскому кабачку; но и кабачок бесследно исчез! На его месте стояла
большая покосившаяся деревянная постройка, зияющая широкими окнами; некоторые
из них были разбиты и заткнуты старыми шляпами или юбками; над входом в здание
красовалась вывеска:
ГОСТИНИЦА "СОЮЗ" ДЖОНАТАНА ДУЛИТЛЯ.
Вместо могучего дерева, под сенью которого безмятежно ютился когда-то
скромный голландский кабачок, торчал простой голый шест с чем-то вроде
красного ночного колпака на самой верхушке. На шесте развевался также флаг с
изображением каких-то звезд и полос. Все это было чрезвычайно странно и
непонятно. Он разглядел, впрочем, на вывеске, под которой не раз мирно курил