"Вашингтон Ирвинг. Таинственные новеллы" - читать интересную книгу автора

частые, короткие и сердитые клубы дыма; если же, напротив, они ему нравились,
он медлительно и спокойно затягивался и выпускал дым легкими, мирными
облачками; время от времени, вынув изо рта трубку, он степенно кивал головой в
знак полного одобрения, и тогда около его носа завивался ароматный дымок.
Но даже из этой твердыни бедный Рип был выбит в конце концов своею
сварливой женой, которая не раз нарушала спокойствие и безмятежность
достопочтенного сборища, ставя членов его ни во что и допекая их своими
насмешками. Даже священную особу Николаев Веддера не пощадил дерзкий язык этой
бешеной фурии, обвинявшей его во всеуслышанье в том, что он потворствует
праздным наклонностям ее легкомысленного супруга.
Бедняга Рип был доведен таким образом почти до отчаяния; единственное, что
ему оставалось, чтобы избавиться от работы на ферме и брани жены, - это взять
в руки ружье и отправиться бродить по лесам. Здесь присаживался он иногда к
подножию дерева и делился содержимым своей охотничьей сумки с Волком, к
которому испытывал сострадание, как к товарищу по несчастью. "Бедный Волк, -
говаривал он в таких случаях, - твоя хозяйка устраивает тебе чертовски собачью
жизнь? Ничего, приятель, пока я жив, есть кому за тебя постоять!" Волк
помахивал хвостом, грустно смотрел на хозяина, и, если только собаки способны
сочувствовать людям, я охотно поверю, что он от всего сердца отвечал Рипу
взаимностью.
Как-то в погожий осенний день, совершая вылазку подобного рода, Рип
неприметно для себя самого забрался высоко в горы. Он предавался излюбленной
им охоте на белок, и безлюдные горы отвечали многократным эхом на его
выстрелы. Уже к вечеру, тяжело дыша от усталости, опустился он на зеленый,
поросший горной травою бугор у самого края пропасти. Оттуда, сквозь просветы
между деревьями, он видел обширную, тянувшуюся на многие мили равнину,
покрытую густым лесом. Где-то внизу - там, далеко, далеко, - величаво и
безмолвно катил свои воды могучий Гудзон (лишь изредка на его зеркальном лоне
можно было заметить отражение багряного облачка или паруса медлительной, как
бы застывшей на месте барки), но и самым Гудзон терялся, наконец, в синеве
дальних предгорий.
С противоположной стороны перед ним открывалась глубокая, зажатая горами
лощина - дикая, пустынная, взъерошенная, - дно которой, заваленное обломками
нависших сверху утесов, было едва освещено отсветами лучей заходящего солнца.
Рип лежал и задумчиво глядел на эту картину; наступал вечер; горы отбрасывали
длинные синие тени, закрывая ими долины. Рип понял, что стемнеет гораздо
раньше, чем он успеет достигнуть деревни, и, тяжко вздохнув, представил себе
грозную встречу, уготованную ему госпожою ван Винкль.
Вдруг, когда он собрался уже спускаться с горы, до него донесся издали
окрик: "Рип ван Винкль! Рип ван Винкль!" Рип взглянул во все стороны, но
кругом никого не было, кроме вороны, направлявшей свой одинокий полет через
горы. Он решил, что воображение обмануло его, и снова приготовился к спуску,
как вдруг услыхал тот же голос, отчетливо прозвучавший в тихом вечернем
воздухе: "Рип ван Винкль! Рип ван Винкль!" В то же мгновение Волк ощетинился,
зарычал, прижался к хозяину и замер, испуганно смотря вниз. Теперь и Рип
проникся какой-то смутной тревогой; он устремил беспокойный взгляд в
направлении, подсказанном ему Волком, и, различил, наконец, причудливую фигуру
какого-то человека, с усилием взбиравшегося на скалы и сгибавшегося под
тяжестью ноши, которую он тащил на спине. Он удивился, встретив человеческое
существо в такой пустынной и обычно никем не посещаемой местности, но, решив,