"Джозеф Уэмбо. Новые центурионы (о полиции Лос-Анжелоса)" - читать интересную книгу авторапро это еще в сороковые годы, когда они кинулись переезжать.
- Кому говорили? - спросил Серж, весь внимание. - Мы сумели бы жить вместе с мексиканцами. Иудей-ортодокс все равно что мексиканец-католик. Мы могли бы жить бок о бок. А теперь взгляните, что мы имеем. Крещеные евреи - это ужасно. Иудеи-христиане? Не смешите меня. Или мексиканцы-баптисты! Видите, как все перемешалось и перепуталось? Теперь нас осталась лишь жалкая горстка стариков. Я и за ограду уже не выхожу. - Я было подумал, что вы вызвали нас по поводу миссис Хорвиц, - сказал Гэллоуэй, повергнув Сержа в еще большее замешательство. - Да, все та же история. На свете нет человека, который поладил бы с этой особой, - сказала миссис Уоксман. - Она болтает всем подряд, что ее муж держал мастерскую лучше, чем была у моего Морриса. Ха! Мой Моррис - это же часовых дел мастер. Понимаете ли вы, что это значит? Часовщик - золотые руки! Творец, а не какой-то там жалкий халтурщик! Старушка встала и принялась сердито жестикулировать посреди комнаты. Тонкая струйка слюны незаметно для нее скатилась с угла изборожденных морщинами губ. - Ну, ну, будет, будет вам, миссис Уоксман, - говорил Гэллоуэй, помогая ей вернуться на стул. - Я сейчас же отправлюсь к миссис Хорвиц и потребую от нее прекратить эти вздорные сплетни. А если она заупрямится, что ж, я пригрожу ей тюрьмой. - Правда? Вы так и сделаете? - спросила старушка. - Только не арестовывайте ее, заклинаю вас. Просто хорошенько ее припугните. - Мы займемся этим немедленно, - заверил Гэллоуэй, надевая фуражку и поднимаясь на ноги. их лучезарной улыбкой. - До свидания, миссис Уоксман, - сказал Гэллоуэй. - До свидания, - пробормотал Серж, надеясь, что напарник не обратил внимания на то, как долго он не мог понять, сколь дряхла оказалась хозяйка. Это и называется, должно быть, старческим маразмом. - Наш постоянный клиент, - объяснил Гэллоуэй, трогая с места и зажигая сигарету. - Я здесь бывал уже раз двенадцать. Старички-евреи всегда говорят "Бойл-хайтс" и никогда - "Холленбек" или "Восточный Лос-Анджелес". До наезда сюда чиканос тут была еврейская община. - У нее есть родные? - спросил Серж, отмечая вызов в журнале. - Ни души. Еще одна всеми покинутая, - ответил Гэллоуэй. - Уж лучше пусть меня сегодня же пристрелит на улице какая-нибудь задница, чем так вот заканчивать жизнь - убогим, дряхлым и одиноким, как перст. - А где живет эта миссис Хорвиц? - Почем я знаю! Где-нибудь в Вест-Сайде, куда перебрались все евреи с деньжатами. А может, давно померла. Серж позаимствовал у напарника еще одну сигарету и позволил себе расслабиться, пока тот медленно вел машину по городу, словно стараясь не растревожить сумерки. Сумерки позднего лета. Гэллоуэй притормозил перед винным магазином и спросил у Сержа, какую марку сигарет тот предпочитает, затем, даже не заикнувшись о деньгах, вошел внутрь. Сержу было уже известно, что это означает: этот магазинчик - "сигаретная остановка" Гэллоуэя или же "закреплен" за их машиной - Четыре-А-Сорок три. Подобные незначительные знаки внимания он принимал от любого напарника без зазрения |
|
|