"Дениел Уоллес. Крупная рыба" - читать интересную книгу автора

инстинкт и, головой вперед и вытянув руки, бросился в реку как раз в то
мгновение, когда щитомордник готов был вонзить два своих небольших ядовитых
зуба ей в талию. Она, понятное дело, завизжала. Еще бы, мужчина бросается на
вас, ныряя в воду, - как не завизжать. Он вынырнул из воды, держа в руках
извивающуюся змею, которая разевала пасть, ища, во что впиться, и девушка
завизжала в другой раз. Наконец ему удалось замотать змею в свою рубашку.
Убивать ее он не стал, этого мой отец не любил. А отнес приятелю, который
увлекался змеями.
А теперь представьте себе сцену: молодой мужчина и молодая женщина
стоят по пояс в реке, без рубашек, и смотрят друг на друга. Солнце
пронизывает листву, и там, где его лучи падают на воду, она искрится и
сверкает. Но эти двое почти целиком в тени. Рассматривают друг друга. Вокруг
покой, только природа живет своей жизнью. Им трудно заговорить, потому что
не знаешь, что сказать. Ведь не скажешь: "Меня зовут Эдвард, а тебя?" Нет,
конечно. Скажешь то, что сказала она, едва придя в себя:
- Ты спас мне жизнь.
И ведь верно, разве не так? Ее чуть не укусила ядовитая змея, и он спас
ее. К тому же сделал это, рискуя собственной жизнью. Хотя ни один из них не
упоминал об этом. Не было необходимости. Оба и так это знали.
- Ты храбрый, - сказала она.
- Нет, мэм, - ответил он, хотя она вряд ли была намного старше его. -
Просто я увидал вас, и увидал змею, и... и прыгнул.
- Как тебя зовут?
- Эдвард, - сказал он.
- Хорошо, Эдвард. Отныне и навсегда это твое место. Мы будем называть
его... Эдвардова роща. Дерево, эту часть реки, эту воду - все. И если ты
будешь неважно себя чувствовать или понадобится, чтобы тебе в чем-то
повезло, приходи сюда, ляг отдохнуть и думай об этом.
- Ладно, - согласился он, правда в те времена он соглашался со всем,
что бы ему ни говорили. Ему казалось, будто он на короткое время перенесся в
иной мир. Он еще не возвратился на землю.
Она улыбнулась.
- А теперь отвернись, - сказала она, - я оденусь.
- Ладно.
И он отвернулся, и покраснел, так ему стало хорошо. До того хорошо, что
почти невыносимо. Как будто он заново родился, стал лучше и совершенно
другим.
Он не знал, сколько женщине может понадобиться времени, чтобы одеться,
поэтому дал ей целых пять минут. А когда повернулся, ее не было - исчезла.
Он даже не услышал, как она ушла. Он мог бы позвать ее - и хотел было, - да
не знал ее имени. Теперь бы он спросил, первым делом.
Ветер шелестел листьями дуба, бежала, как прежде, река. А ее нигде не
было. И в рубашке у него не оказалось никакой змеи, только сучок. Маленький
коричневый сучок.
Правда, он был похож на змейку - точь-в-точь. Особенно когда отец
швырнул его в реку и смотрел, как тот плывет.
Говорят, он обладал особым обаянием, был немногословен, внезапно впадал
в задумчивость. В общем - застенчив. И тем не менее девушки в нем, моем
отце, души не чаяли, видно находили что-то такое. Назовем это скромным
обаянием. К тому же он был неплох собой, хотя никогда не придавал этому