"Дэниел Уоллес. Арбузный король" - читать интересную книгу автора

жертву свое целомудрие, чудесный дар, данный городу свыше, исчезнет, бахчи
будут иссушены безжалостным солнцем и мы, живущие здесь, превратимся в
ничто.
Так оно есть, и так оно было всегда, даже в те далекие времена, когда
еще не существовали слова, которыми можно было бы рассказать эту историю.

СТАРИК

Дряхлый, морщинистый старик, с одним глазом, затянутым молочно-белым
бельмом, сидел на скамье под навесом у входа в скобяную лавку. На вид ему
было по меньшей мере лет сто. Я улыбнулся, приветственно помахал рукой, и он
ответил мне тем же. "Пообщайся там с кем-нибудь, - напутствовала меня
Анна. - Пообщайся со всеми. Что для них характерно, эти люди всегда не прочь
поговорить".

Эшленд в штате Алабама, наш маленький городок, был основан в конце
восемнадцатого веками немецкими поселенцами, но я сильно подозреваю, что
немецкая наследственность в здешнем народе с годами вывелась почти без
остатка. Не так уж много в округе людей, которых я мог бы назвать немцами.
Мы всегда делали ставку на тяжкий упорный труд, - может, в этом и есть
какая-то немецкость, судить не берусь. Хотя, если честно, нам особо выбирать
не приходилось; без тяжкого труда было просто не обойтись. Сами подумайте,
сколько сил надо было затратить на строительство города среди скал и
лесистых холмов, где нет ни одного мало-мальски приличного участка ровной
земли. И все же кому-то это место показалось подходящим для поселения. Черт
бы побрал немцев!
Мы здесь все стоики. Мы люди, которые приветствуют живых, погребают
мертвых и продолжают делать свое дело. Да уж, мы таковы. Когда начинается
дождь, это нас не смущает. Мы к этому готовы, и наши зонты всегда под рукой.
Те, кто находит предлоги - то слишком сыро, чтобы пахать, то слишком сухо,
то слишком жарко, то слишком холодно, - это не мы, и мы никогда не были
такими. Правда, сейчас работы на земле стало меньше. Люди идут в сферу
обслуживания или на фабрики в соседних городах, производят полотенца,
коврики и прочую дребедень. Какая бы ни была, это работа, и работа тяжелая.
Иные притом едва сводят концы с концами.
Мы строим свою жизнь, руководствуясь Словом Божьим. Что до религий, то
мы по большей части баптисты, хотя попадаются и пресвитериане, и члены
епископальной церкви, и твердокаменные фундаменталисты. Есть даже
заклинатели змей. Вот кого среди нас точно нет, так это католиков и евреев -
я, по крайней мере, не знаю ни одного. Зато церквей в городе больше, чем
баров, а это само по себе уже кое-что значит. Молятся у нас очень много. Это
что-то вроде хобби. Только я не вижу, чтобы от молитв был толк, если
говорить начистоту. С какой тогда стати всеведущий и справедливый Господь
стал бы губить наши посевы? Однако воскресный поход в церковь для нас
обязателен. По воскресным дням закрываются все заведения, кроме "Антрекота"
да нескольких мелких закусочных у автострады.
Тот, кто назовет нас консервативными, не сделает тем самым великого
открытия. Большинство здешних граждан так далеко продвинулись по праведному
пути, что лишь несколько шагов в том же направлении отделяют их от
превращения в религиозных фанатиков. Парочка таких маньяков уже бродит по