"Петр Вайль, Александр Генис. Потерянный рай. Эмиграция: попытка автопортрета " - читать интересную книгу автора

этой крышей место для своего мопеда. Таким образом, он не только проведет в
беседе вторую половину рабочего дня, но и сэкономит головную боль на
следующий понедельник.
Однако, как ни распространены подобные формы укрытия человека от труда,
все они чреваты определенными последствиями. Достигнув заветной синекуры,
человек вынужден за нее держаться. В его жизнь приходит страх за свое место,
с такой любовью устроенное и насиженное. Сколько нужно было походов за
грибами, совместных посещений бань, именин и шахматных турниров, чтобы
сплотился коллектив, вырос и возмужал прирученный начальник, чтобы
выработался стройный кодекс безделья! Потерять же все это можно в один миг,
противопоставив себя обществу. Для этого достаточно подписать письмо
протеста, дать почитать "Чонкина", прийти на проводы к уезжающему в Израиль
приятелю.
И вот человек, освобожденный от гнетущего труда, превращается в раба
своего сладкого безделья. Одна свобода оказывается ценой другой. Но ценой
неэквивалентной. Право на смелый поступок осуществляется практически
однажды. И за него надо расплачиваться чуть ли не всю жизнь. Естественно,
что желающих рисковать немного.
Но для человека, стоящего перед выбором, есть щель между рабством труда
и позором трусости. Это разветвленный, разнообразный и многочисленный
люмпен-пролетариат. Сословная лестница советского общества начинается где-то
с колхозника и заканчивается в кулуарах партийного аппарата. За ее
пределами - огромная толпа людей, ни к какой работе не предназначенных. Для
таких деклассированных элементов - горьковской "золотой роты" - существует
социально-профессиональное дно. Их деятельность может обозначаться как
угодно, но суть ее определяет крайне малооплачиваемое санкционированное
безделье. Это истопники, окномои, пожарные, сторожа, грузчики, могильщики и
сотни других, на первый взгляд, нужных и полезных специалистов.
Действительно, часть их трудится исправно, найдя дополнительный приработок к
минимальной зарплате. Но остальные, остальные наслаждаются абсолютным
отсутствием обязанностей в сочетании с полной безопасностью. Выгнать их
некуда, потому что ниже места в обществе просто нет. Только такая работа
обеспечивает полное выражение нонконформизма в советских условиях. Человек,
отказавшийся от карьеры, престижности, мало-мальски приличной зарплаты,
предрасположен к диогеновскому восприятию мира. Это идеальные условия для
расцвета философии, религии и, конечно, алкоголизма. В России эти вещи тесно
связаны.
Истинный идеализм всегда мало оплачивается. Ему не нужны премиальные,
кожаная мебель и ратиновое пальто. Зато ему необходимо свободное время.
Чего-чего, а этого российскому люмпену хватает. При желании он может ходить
на работу только за крохотной зарплатой.
Есть среди них, конечно, и люди корысти. Но даже их материальный
интерес всегда соответствует сюрреальной обстановке. Например, человек идет
в могильщики, чтобы из украденного там дефицитного гранита высекать
нонконформистские скульптуры. Или устраивается инспектором горгаза с тем,
чтобы без помех скупать антиквариат в квартирах дореволюционных старушек.
Люди попроще нанимаются грузчиками в водочный магазин, чтобы насладиться
властью человека, располагающего спиртным между закрытием и открытием
винного отдела, Но чистая идея люмпена, как и чистое искусство, не терпит
суеты. Идея эта в том, чтобы найти маленький закуток, в котором государству