"Джон Уэйн. Малое небо (Сб. "Современная английская повесть")" - читать интересную книгу автора

гостинице, а весь день торчит на вокзале.
- Дэвид, как могла тебе прийти в голову подобная _глупость_...
- Это не глупость, это правда.
- Уж кто-кто, а твой отец на такое не способен.
- С чего ты взяла? - ощетинился Дэвид.
- Дэвид, - остановил его Суортмор, решив, что пора вмешаться. - Ты
уверен, что мальчик или мальчики, сказавшие тебе это, не разыгрывали тебя?
- Уверен.
- Это тебе сказал твой друг или враг?
- Это сказал мальчик по имени Джулиан Робинсон, и неважно - друг он мне
или враг. Я был сегодня на вокзале, видел отца и убедился, что это правда.
Элизабет Джири застыла с подносом в руках. Потом растерянно поставила
его.
- Он сам тебе сказал, что никогда не уходит с вокзала? Он сказал тебе,
- она беспомощно развела руками, - что-нибудь о том, как он проводит
время?
- Мальчишки говорят, что он спятил. - Дэвид вовсе не хотел говорить во
весь голос, но почему-то выходило громко. - Они говорят, что он не может
уйти с вокзала: у него что-то случилось с головой и он лишится рассудка,
если уйдет с вокзала, вот он никогда оттуда и не уйдет, если только его не
заберут... в психушку или еще куда-нибудь.
Едва Дэвид произнес слово "психушка", из глаз его ручьем полились
слезы. Он сидел забившись глубоко в кресло, и рыдал, никого и ничего
больше не замечая. Рыдания его не были громкими, но они сотрясали его,
душили.
Элизабет подошла утешить сына, но он оттолкнул ее, и она беспомощно
опустила руки. Элизабет с мольбой посмотрела на Суортмора, а тот, хоть и
понимал, что должен предпринять какие-то шаги, совершенно растерялся. Двое
взрослых не решались прервать молчание. Первой заговорила Анджела. Все про
нее забыли, а ее душил гнев, и теперь он прорвался.
- Как похоже на Дэвида - поверить в дурацкую историю, которую он
подхватил в школе у какого-то абсолютного кретина _ребенка_, а потом
устраивать дома сцены и рыдать на глазах у всех.
- Замолчи, Анджела. Нельзя быть злой.
- Ничего себе! Я - _злая_. А Дэвид тогда какой?
Она хотела сказать, что Дэвид испортил что-то очень важное. Этот
удивительный вечер, приход Суортмора, человека, лицо которого знают
миллионы, оно сейчас сияло _для нее_, и предчувствие чего-то невероятного,
влечение ее мамы к этому незнакомому мужчине; Анджела и не подозревала о
том, что с ней сейчас творится, а объясни ей кто-нибудь, она бы отчаянно
засмущалась; в воздухе было нечто такое, что Анджела волей-неволей чуяла -
словно запах тропического цветка: это сулило перемены в ее полной
событиями жизни, приключение, посвящение в тайну, это необходимо ей, после
скучного детства она имеет на такую перемену полное право, а тут противный
Дэвид встрял; его отсутствие объединяло их, его присутствие - угнетало. По
ее сценарию ему надлежало попасть в беду, конечно не утонуть или угодить
под машину, ей вовсе не нужна была смерть брата, но уж если он исчез - так
исчез: убежал бы из дому, его бы искала полиция и после долгих поисков
нашла бы под забором умирающим от голода.
- Дэвид хуже чем злой, - сказала она. - Ведет себя как глупый,