"Джон Уэйн. Малое небо (Сб. "Современная английская повесть")" - читать интересную книгу автора

и выставлял себя шутом гороховым в шарадах и играх. Корреспонденты любой
газеты, даже захудалого бульварного листка, обращались к Пелту без
опасения получить отказ - будь то беседа по телефону или материал для
гвоздевой статьи в номере. И лицо его, круглое как тарелка, в очках, с
неизменной лучистой, самодовольной улыбкой, всякий раз приветствовало
читателя с газетной полосы, где публиковалась его статья, точь-в-точь как
с голубого экрана.
Маркус Пелт всегда был доволен собой. Ему нравилось, как он устроился в
жизни. Он достиг серьезного успеха в своей области и легкого успеха у
публики. Он наслаждался и тем и другим.
В свою, очередь Адриан Суортмор испытывал потребность в Пелте, и они
оба бдительно охраняли свой союз. Суортмор часто предоставлял Пелту
возможность заниматься саморекламой. А Пелт, надо отдать ему должное, был
прекрасным актером и никогда не подводил Суортмора. Каждый из них знал,
хотя они и не обсуждали этого, что, когда наступит звездный час Суортмора
и он завладеет главной площадью телевизионного царства, он извлечет куда
большую, чем раньше, выгоду из Маркуса Пелта. А Маркус Пелт соответственно
сможет извлечь большую пользу из Суортмора. Они нуждались друг в друге, и
эта потребность заглушала взаимную настороженность.
Пелт стоял посередине ковра в гостиной, поглядывая на часы.
- Первые ласточки скоро появятся, Адриан. Мы потерпим, дадим им всем
вдоволь насладиться твоим присутствием, а потом улизнем куда-нибудь в
тихое местечко и поужинаем. Ты не забыла заказать столик, дорогая?
Миссис Пелт - холеная женщина, в прошлом секретарша Пелта, - кивком
головы подтвердила, что не забыла о поручении.
- Столик на троих. В ресторане "Пиноккио", - ответила она.
- Отлично! - воскликнул Адриан Суортмор. Он был холост, эффектная, но
ненавязчивая красота миссис Пелт импонировала ему. - Я готов отдать себя
на растерзание стервятникам до восьми вечера.
Супруги Пелт не оговорили конкретно час окончания своего приема, однако
ничего страшного не случится, если они условятся о времени и заставят
гостей придерживаться его. Надо и честь знать, провинциалы бывают так
невыносимы.
- Кто придет? - спросил Суортмор. - Я знаю кого-нибудь?
- Они все знают _тебя_, Адриан. - Глаза Маркуса Пелта сверкнули. - Не
думаю, что кто-нибудь из них тебе знаком.
- Почему же, дорогой, - поправила его секретарша-жена. - Мы же
пригласили ту даму, от которой недавно ушел муж... Не помню ее фамилии.
Даже ей трудно удержать в памяти всех этих ничтожных людей, слышалось в
ее тоне.
- Джири, - мгновенно подсказал Маркус Пелт. - Парень из института,
бумажная крыса, вечно по уши в делах. Никакого интереса к жизни и, надо
сказать, никакой личной жизни. А тут вдруг сорвался с места, бросил жену и
детей. Испарился.
- И поэтому вы пригласили ее? Чтобы она немножко развеялась?
- Нет, - ответил Пелт. Он устраивал приемы не затем, чтобы поднять
настроение гостей. - Мы пригласили ее потому, что встретились с ней на
прошлой неделе в одном доме. Кто-то упомянул ваше имя, и она очень тепло
отозвалась о вас. Она была вашей коллегой, когда вы делали первые шаги в
журналистике.