"Хью Уайбру. Православная Литургия " - читать интересную книгу автора

таинства. Герман пишет:

Через шествие диаконов в сопровождении рипид, которые суть подобие
серафимовых крыл, Херувимская песнь знаменует вход всех святых и праведников
во главе херувимских воинств и ангельских сонмов, спешащих невидимо на
встречу с великим Царем, Который шествует на мистическое жертвоприношение,
высоко поднятый телесными руками. Со всеми ими шествует Святой Дух в
бескровной и словесной жертве. Его мы видим духовными очами в огне, кадиле,
дыме и благовонии, ибо огонь указует на его божественность, благовонный
дым - на то, что Он приходит незримо и наполняет нас благоуханием духовным
через мистическую, живую и бескровную службу и жертву всесожжения. Кроме
того, духовные силы и хоры ангелов, которые видели его промысел,
осуществившийся через крест и смерть Христовы, видели воистину бывшую победу
над смертью, нисхождение во ад и тридневное воскресение, вместе с нами
восклицают "Аллилуия".

Также это подражает погребению Христа, когда Иосиф снял с креста
пречистое Тело, обвил его чистою плащаницею, помазал мастями и благовониями,
отнес вместе с Никодимом и положил в новый, только что вытесанный из камня
гроб. Алтарь есть образ святого гроба, а божественный престол - гробницы,
той самой, в которую было положено нетленное и пресвятое Тело.

Исторический символизм Германа практически кончается, когда дары уже
возложены на престол и накрыты покровцом. Остальную часть литургии он
трактует как образ небесного богослужения, в которое молящийся вводится
здесь, на земле. Переход совершается в таком отрывке:

И вот Христос распят, жизнь погребена во гробе, гробница закрыта,
камень запечатан. В сопровождении ангельских сонмов приближается священник,
уже как бы и не стоя на земле, а служа перед небесным алтарем, пред алтарем
престола Божьего, и вот он созерцает великую, неизреченную и неисследимую
тайну Божью.

Теперь остается только возвестить воскресение, что делают вводящий в
Анафору диалог и снятие воздуха. Затем восклицанием "Вознесем сердца"
священник ведет всех в небесный Иерусалим, а сам "направляется с
уверенностью к престолу милости Божьей и с чистым сердцем, в твердости веры
говорит с Богом". "Созерцая небесную литургию", он "проникает в самую славу
животворящей Троицы". Рипиды и диаконы - это образы херувимов и серафимов,
"ибо таким образом все земное подражает небесному..."

Остальной комментарий посвящен описанию и объяснению Анафоры и Молитвы
Господней. Здесь никакого символизма не требуется, потому что само служение
таинства реализует то искупление, которое христиане потенциально получили по
благодати. В конце рассуждений об Анафоре, переходя к Молитве Господней,
Герман пишет:

Придя тем самым к единению веры и причастию Святого Духа через промысел
Того, Кто умер за нас и сидит по правую руку Отца, мы уже не пребываем на
земле, но стоим близ царского трона Бога небесного, где находится Христос,