"Хью Уайбру. Православная Литургия " - читать интересную книгу автора

В византийском евхаристическом богословии эти концепции евхаристии,
старая и новая, продолжали сосуществовать, внося каждая свой вклад в
становление восточной Анафоры. Богословы говорили о Христе то как о невидимо
служащем литургию и приносящем жертву за всю Церковь, то как о пассивной
жертве, приносимой Церковью, чтобы умилостивить Бога. Более поздняя молитва
Великого входа объединила это в обращенных ко Христу словах: "Ты -
приносящий и приносимый".

Ектения, следующая за Анафорой, заканчивается молитвой епископа о
достойном причащении клира и народа. Молитву Господню не произносили. Она
вошла в литургию как подготовка к причастию на протяжении IV в. В
иерусалимский чин во времена катехитических лекций Кирилла она уже входила,
а в антиохийский, по всей видимости, еще нет. А в начале V в. св. Августин
мог уже сказать, что ее читают практически во всех храмах.

По окончании ектении диакон возглашал "Внемлем!". Епископ приглашал
народ к причастию словами: "Святое - святым" (в смысле "святым людям"). Это
впервые появляется тоже в иерусалимском чине. Ответ народа начинался так же,
как и в позднейшем византийском чине,- "Один свят, один Господь Иисус
Христос, во славу Бога Отца", но на этом не останавливался, а развивал тему
и дальше.

Причастие преподавалось клиру и народу в соответствующей
последовательности со словами "Тело Христово" и "Кровь Христова", на что
причастник отвечал "Аминь". Во время причащения читали 33-й псалом.
Оставшиеся после причащения освященные дары уносили в ризницу. Диакон
призывал людей возблагодарить Бога за то, что им была дарована возможность
причаститься святых тайн, и епископ от лица всех возносил благодарение в
молитве, которая включала в себя и прошения общего характера. Затем диакон
повелевал людям приклонить головы, и епископ молился за них, призывая на них
Божье благословение. Затем диакон отпускал народ.

Климентова литургия позволяет нам представить себе довольно точно
евхаристическое богослужение в Антиохии конца IV в. Она свидетельствует о
том, что тогда завершалось становление литургической традиции Востока;
процесс этот параллелен тому, что происходило на Западе и явлено нам
Амвросием Медиоланским. Евхаристическая молитва, которую по крайней мере до
III в. епископ импровизировал по своему усмотрению, теперь приобрела вид
фиксированного текста. Конечно, ничего похожего на позже установившуюся
практику строгого единообразия текстов и действий, обязательной для всей
Церкви, тогда и в помине не было. Можно было сочинять - придерживаясь,
разумеется, рамок традиции - новые Евхаристические молитвы; значительное
многообразие наблюдалось и в манере священнодействия. Тем не менее
Климентова литургия служит достаточно хорошим путеводителем по
константинопольскому евхаристическому богослужению конца IV в. Кроме всего
прочего, она содержит черты, очень близко напоминающие те особенности
столичного обряда, о форме и подробных деталях которых у нас имеются
отчетливые исторические свидетельства. Мы можем отталкиваться от нее,
исследуя конкретные направления в развитии византийского евхаристического