"Хью Уайбру. Православная Литургия " - читать интересную книгу автора

входа возлагают на престол, священник произносит некоторые тексты из
песнопений Страстной пятницы и субботы; после того, как священнослужители
причастятся, они читают некоторые из пасхальных текстов. Возложение даров на
престол символизирует погребение Христа, а к началу причащения уже
символически представлено Его воскресение.

Если наш западный христианин начнет вникать глубже, он узнает, что это
только основные моменты в том толковании литургии, которое соотносит каждую
ее часть с событиями земной жизни и служения Христа, более того -
распространяет этот символизм на церковное здание и его убранство.
Проскомидия символически представляет воплощение и рождество, но также -
поскольку Он рожден, чтобы умереть за нас,- страдания и смерть. Поэтому
жертвенник, на котором вершат Проскомидию, являет собою Вифлеем и Назарет, а
также Голгофу. Антифоны в начале литургии представляют начало Его земной
жизни, когда Он никому не был известен, а лишь предвозвещен в пророчествах.
В обряде Малого входа Христос выходит на проповедь, и выносимое при этом
Евангелие символизирует его первое явление народу. Послания апостолов
условно представляют их проповедь, а Евангелие - проповедь самого Христа.
Великий вход символизирует его последний вход в Иерусалим на страдания и
смерть, а возложение даров на престол - погребение, совершенное Иосифом
Аримафейским и Никодимом. Сам престол - это гроб, покровы на чаше и
дискосе - погребальные пелены. Воскресение символизируется, когда после
Анафоры частицу освященного хлеба влагают в чашу; переносом же священных
сосудов с престола на жертвенник после причастия представлено вознесение.

Таким образом, каждый раз, когда совершается литургия, перед взором
народа проходит вся жизнь Христа. Да, мало кто принимает участие в таинстве,
но все могут участвовать в службе, размышляя над спасительной тайной
воплощения, страстей и прославления Господа. Западному христианину,
приученному считать единственно приемлемой формой участия в службе участие
именно в таинстве, это кажется странным. Католики же старшего поколения
припомнят, что когда частое причащение еще не вошло в правило, их тоже учили
размышлять на мессе о страстях Христовых, каждый эпизод которых представлен
в действиях и текстах. Этой традиции следовали в равной степени, хотя и не
без характерных для себя особенностей, и Восток, и Запад; но с тех пор как в
Римско-католической церкви снова стало общим правилом часто причащаться, она
сошла там на нет. В православном же толковании литургии, когда причащаются
редко, она сохранилась по сей день.

Православная литургия дает христианам Запада опыт такого
евхаристического богослужения, какому в своих собственных традициях они не
могут приобщиться. Многих из них она привлекает. Обряды их собственных
церквей обновлены и приближены к тому, что, как утверждает современная
ученость, практиковала ранняя Церковь. Укорененные же в православной
литургии принципы богослужения на их взгляд далеко расходятся с теми, что
они привыкли считать главным. И все же многим она предоставляет глубокий
молитвенный опыт.

Знакомство с православной литургией порождает у христиан Запада по
меньшей мере два вопроса. Как вышло, что обряд, который претендует на то,