"Вильгельм Вундт. Проблемы психологии народов " - читать интересную книгу автора

эпохами, - здесь скорее возможен даже обратный случай: исследование частного
до известной степени не нуждается в фундаменте общего. В развитии душевной
жизни частное, единичное несравненно более непосредственным образом является
составною частью целого, чем в природе. Природа распадается на множество
объектов, которые, наряду с общими законами их возникновения и распадения, и
должны служить объектами самостоятельного исследования, духовное же развитие
в каждой из главных своих областей постоянно разлагается лишь на большое
число частичных процессов развития, образующих интегрирующие составные части
целого. Поэтому и объект, и способ исследования остаются теми же самыми как
в отдельных областях, так и в общих, основывающихся на них науках.
Неудовлетворительное уже с точки зрения естественных наук противоположение
чисто описательного и объяснительного исследования явлений в науках о духе
совершенно, таким образом, не выдерживает критики. Где дело идет не о
различном содержании, но лишь об ином объеме исследуемых объектов, там и не
может уже быть и речи о различии главнейших методов или общих задач. Общая
задача всюду заключается не просто в описании фактов, но в то же время и в
указании их связи и, насколько это в каждом данном случае возможно, в их
психологической интерпретации. К какой бы области, следовательно, ни
приступила со своим исследованием психология народов, всюду она находит, что
ее функции уже выполняются отдельными дисциплинами.
Тем не менее можно полагать, что в одном отношении остается еще пробел,
требующий заполнения путем особенно тонкого и глубокого исследования. Каждая
из отдельных исторических наук прослеживает исторический процесс лишь в
одном направлении душевной жизни. Так, язык, мифы, искусство, наука,
государственное устройство и внешние судьбы народов представляют собою
отдельные объекты различных исторических наук. Но разве не ясна
необходимость собрать эти отдельные лучи духовной жизни как бы в едином
фокусе, еще раз сделать результаты всех отдельных процессов развития
предметом объединяющего и сравнивающего их исторического исследования?
Действительно, уже с давних пор эта проблема привлекала внимание многих
исследователей. Отчасти сами представители всеобщей истории почувствовали
потребность включить в свое изложение исторических событий различные моменты
культуры и нравов. В особенности же считали всегда такого рода всеобъемлющее
исследование истинной задачей философии истории. И Лацарус и Штейнталь
отнюдь не просмотрели тесной связи предложенной ими программы психологии
народов с философией истории; но дело в том, что, по их мнению, в философии
истории всегда пытались дать до сих пор лишь сжатое, резонирующее
изображение духовного содержания, своего рода квинтэссенцию истории, и
никогда не обращали внимания на законы исторического развития.[ 3 ] Не
думаю, чтобы этот упрек был справедлив в столь общей форме. Как Гердер, так
и Гегель, о которых мы прежде всего должны вспомнить, когда речь заходит о
философии истории, пытались указать определенные законы развития в общем
ходе истории. Если они, на современный наш взгляд, и не пришли к
удовлетворительному результату, то причина этого крылась не в том, что они
не предприняли попытки обобщить законы, но в несовершенстве или
нецелесообразности примененных ими вспомогательных средств и методов, т. е.
в тех условиях, которые в сущности всякой попытке в этой столь трудной
области придают более или менее преходящий характер. Если, с другой стороны,
ни Гердер ни Гегель не стремились, в частности, к тому, чтобы установить
чисто психологические законы исторического развития, то в этом они, пожалуй,