"Вильгельм Вундт. Проблемы психологии народов " - читать интересную книгу автора

были правы, так как психические силы все же являют собою лишь один из
элементов, которые нужно учесть для причинного объяснения в истории: помимо
психических сил в историческом процессе играет значительную роль очень
подчеркнутое уже Гердером и слишком игнорируемое Гегелем влияние природы и
многочисленные внешние влияния, возникающие вместе с культурой.

2. Программа исторической науки о принципах.

Но должны ли мы в виду вышеизложенных сомнений вообще отрицать право
психологии народов на существование? Принадлежат ли ее проблемы, как это
может показаться после изложенных выше разъяснений, всецело другим областям
знания, так что для нее уже не остается самостоятельной задачи? Такое
заключение, действительно, было сделано. В особенности подчеркнул его Герман
Пауль в своем почтенном и важном труде: "Prinzipien der Sprachgeschichte".
Однако он приходит к этому взгляду, отправляясь от точек зрения, несколько
отличающихся от развитых выше.
Пауль исходит в своих разъяснениях из деления всех наук на науки о
законах и на исторические науки.[ 4 ] Первые распадаются на естествознание и
психологию, последние - на исторические науки о природе и на исторические
науки о культуре. Наукам о законах совершенно чуждо понятие развития, оно
даже несоединимо с понятием этих наук; напротив, в исторических науках
понятие развития господствует над всем. Этот антагонизм между обеими
областями требует примирения в третьей, стоящей между ними области, в науке
философии истории или в науке о принципах. То, что Лацарус и Штейнталь
считали задачей психологии народов, по Паулю, как раз будет задачей науки о
принципах, которая, по его мнению, дает столько разветвлений, сколько
существует до известной степени отграниченных друг от друга областей
исторического развития. Поэтому все усилия этих наук о принципах должны быть
направлены на выяснение того, как при условии постоянных сил и отношений
возможно, тем не менее, развитие. Так как существуют лишь индивидуальные
души, то, по мнению Пауля, возможна лишь индивидуальная психология. В
связанном с человеческим обществом культурном развитии не могут освободиться
никакие силы, не существовавшие уже раньше в отдельной душе, поэтому и в
развитии культуры не может быть никаких законов, которые уже не действовали
бы в отдельной душе.
Конечно, уже Лацарус и Штейнталь не упустили из виду возможность этого
последнего, основанного на отрицании существования мифологической "души
народа", возражения. И по их мнению, "ПEОSПIО· народа"о духе народов
(Volksgeist), совершенно так же, как мы говорим об индивидуальном духе, и
психология народов может развиваться наряду с индивидуальной психологией с
равным правом на существование.[ 6 ]
Редко кто-либо из приверженцев субстанциального понятия о душе с
большею несомненностью признавал полную непригодность его для
психологического объяснения, чем это сказывается в приведенных выше цитатах
из обоих гербартианцев. В особенности замечательно, что вопрос о субстанции
души перенесен из психологии в натурфилософию, которая действительно
является истинным источником этого понятия; при этом несомненно, что
натурфилософия образовала его не ради собственных нужд, но ради мнимой
услуги психологии. Если же отклонить эту помощь, как мы видели выше у
Лацаруса и Штейнталя, то непонятным становится, какое вообще значение должно