"Ванда Василевская. Радуга " - читать интересную книгу автора

Словно ей предстояло потерять его еще раз - заберут, бросят куда-то в
безвестную яму, надругаются, изуродуют, изувечат - это они умеют, ох, как
умеют...
...Нежность, любовь, ласка, мечты обо мне...
Невыносимо раздражал патефон. Пуся размечталась и в десятый раз
заводила ту же пластинку. Патефон пел о любви, которая минула, о счастьи,
которое ушло, о письмах, которые уже ничего не значат. В такт мрачных мыслей
сидящей у печки женщины патефон пел неясные слова. Федосия Кравчук, не
чувствуя боли, сжала в пальцах тупой нож. Капелька крови выступила на
разрезанной коже. Она отерла руки о передник.
...Камин горит...
Что делать? Как поступить? Ей казалось, что нужно спасать жизнь Васи,
спасать его от чего-то ужасного и жестокого, более жестокого, чем сама
смерть. Но как?
Она знала, что забрать его оттуда нельзя. Он вмерз в снег, сросся с
ледяной корой. Только весной оттепель освободит его из ледяной постели. Но
если бы даже... Как его поднять, хотя он уменьшился и был теперь не больше,
чем когда ему было пятнадцать, шестнадцать лет. Как его поднять, куда его
нести, где его спрятать от глаз убийц?
...Нежность, любовь, ласка...
Его будут касаться омерзительные немецкие лапы. Его будут толкать
ненавистные немецкие сапоги. Над ним будут с хохотом гримасничать скотские
немецкие морды, зазвучит хриплый кудахтающий смех капитана Курта Вернера.
Федосия ломала руки в безысходном отчаянии. Она забыла о картошке, забыла об
огне, который покрывался все более толстым слоем пепла, и сидела неподвижно,
стеклянными глазами глядя прямо перед собой.
Думалось, что хуже уже не может быть, что все удары уже обрушились на
ее сердце. И вот оказалось, что нет. Нет конца, нет края. Черная туча,
надвинувшаяся на деревню в декабрьский день, грозит еще неисчислимыми
бедствиями каждую минуту.

* * *

Патефон заскрежетал и умолк. Пуся натянула на ноги валенки, старательно
застегнула шубку. Она была немного велика, эта шубка, которую Курт сорвал с
кого-то в местечке и подарил ей, своей жене. Но она была теплая, можно было
засунуть руки в рукава, большой пушистый воротник защищал от мороза щеки.
Пуся вышла из сеней и задохнулась. Воздух был прозрачен, как лед, и
холоден, как лед. Огромная стеклянная глыба, заполнившая весь мир. Снег
голубел в местах, куда падала тень, а на солнце искрился, как бриллиант,
сверкал, резал глаза безжалостным блеском. С холма, на котором расположилась
деревня, видна была раскинувшаяся направо и налево бесконечная равнина,
ослепляющая белизной и лазурью. Мороз захватил в клещи землю и небо, мороз
держал в своих тисках деревню, тихонько прикорнувшую на перекрестке двух
дорог. Кое-где суетились солдаты, на площади перед церковью чернело
артиллерийское гнездо, там тоже стояли солдаты. Никого из жителей не было
видно. Она двинулась вперед, решив навестить Курта на работе.
На краю площади торчала виселица, два столба с перекладиной. Посередине
висел человек. Пуся равнодушно прошла мимо этого символа власти немцев в
деревне. Она привыкла к этому зрелищу - молодой парень уже висел здесь,