"Ванда Василевская. Радуга " - читать интересную книгу автора

когда она месяц назад приехала к Курту. Он окоченел, застыл, потерял
человеческие формы и был теперь больше похож на кусок дерева, чем на
человеческое тело... Снег громко скрипел, словно она ступала по стеклу,
неприятно скрежетал и повизгивал. Она шла совершенно пустой улицей, окна
изб, снизу доверху затканные белой пеленой мороза, казались подернутыми
пленкой, были похожи на затянутые бельмом глаза. Редко из какой трубы
поднимался дым - это были избы, где квартировали немцы. В других никто не
варил пищи, не из чего было.
Дверь одного из домов приоткрылась, высунулась светловолосая голова, но
при виде идущей снова торопливо спряталась, дверь захлопнулась. Пуся пожала
плечами. И вправду они избегали ее, как зачумленную, старались не
столкнуться даже случайно. Дети поспешно удирали, если им случалось
попасться на ее пути. Ну, и пускай, пускай себе! Все равно они все подохнут
с голода и холода, такова их судьба. А она вот ходит живая и здоровая, у нее
прекрасная шуба, она может вволю грызть шоколад, а потом поедет в Германию с
мужем-капитаном.
Часовой у дверей сразу пропустил ее. Она постучала и, не обращая
внимания на беспокойство помощников Курта, вошла в кабинет.
- Что случилось?
- Ничего но случилось, - ответила Пуся капризно. - Я соскучилась по
тебе. - Она внимательно окинула взглядом стоящую у стола женщину.
Староватая, уже седеющая женщина с большим животом - беременная. Пуся
присела на краешек стула.
- Ты скоро кончишь?
- Я уже говорил тебе, видишь, что я занят. - Он был явно раздражен,
оттащил ее к окну и сердито зашептал:
- Сколько раз я тебя просил не приходить сюда!
Она надула губки, как обиженный ребенок.
- Мне так страшно; так ужасно скучно. Ты бы хоть пришел пообедать
вместе! Мне так грустно... Тебя все нет и нет... И что за удовольствие
разговаривать с какой-то старой бабой! Что, этого никто другой не может
сделать?
- Вот не может. А старая баба - это партизанка, понимаешь?
Пуся остолбенела.
- Партизанка! Курт, что ты говоришь, посмотри на нее, она же вот-вот
родит!
Бессмысленная улыбка не сходила с губ Пуси, круглые черные глаза
смотрели на стоящую у стола женщину. Значит, это партизанка - это смешно,
ах, как это смешно... Потому что Курт боялся партизан, она знала это, хотя
он никогда бы не сознался, что чего-то боится. А партизан он боялся, - она
чувствовала это, и неизвестно почему это доставляло ей маленькое торжество.
Вот есть же нечто, чего боится самоуверенный, непобедимый Курт, у которого
на все есть готовый ответ и для которого все всегда ясно и просто.
Нет, она представляла себе партизан не так. Она думала, что это
великаны, вооруженные топорами, обросшие, таинственные люди, скрывающиеся в
лесах, не боящиеся ужасающих морозов, которые уже столько времени сковывают
весь белый свет. А тут - обыкновенная деревенская баба вроде Федосии
Кравчук, вдобавок беременная, - Пуся покосилась на огромный, торчащий вперед
живот, вздымающий порыжевшую черную юбку.
Курт мертвым, усталым голосом, задавал вопросы. Та отвечала. Сначала