"Ванда Василевская. Радуга " - читать интересную книгу автора

* * *

Пелагея не спала. Она долго надевала платье, долго смотрелась в
зеркало. Завела патефон. Но знакомый мотив быстро надоел. Захотелось
поболтать с кем-нибудь. Но с кем?
Пуся вышла в кухню, зачерпнула воды из ведра и напилась. Федосия
Кравчук сидела у печки на низкой скамеечке и чистила мелкую мороженую
картошку. Пуся присела на скамью под окном и смотрела, как между пальцами
женщины движется узкая лента шелухи, сворачивается, падает вниз в корзинку.
- Страшно мелкая картошка, - сказала она.
Федосия ничего не ответила.
- Здесь всегда такая?
Молчание.
- Что это вы мне совсем не отвечаете?
Женщина подняла глаза и взглянула. Молчаливо, равнодушно, холодно. И
снова наклонилась над своей работой.
- Вот так посмотрела. Да что я, не человек, что ли? Целый день слова
сказать не с кем. Умереть можно!
Картошка плюхнулась в воду. Капля брызнула на глиняный пол.
- Кажется, я вам ничего дурного не сделала?
Серые глаза окинули ее быстрым внимательным взглядом. Но ответа она
снова не получила. Она гневно сжала кулаки, так что острые когти впились в
ладони.
- Почему вы мне не отвечаете? Что я - зачумленная?
Федосия подняла голову.
- Ты хуже зачумленной. Хуже! И умрешь хуже, чем от чумы умирают.
Пуся от изумления застыла с открытым ртом. Ее круглые глаза
расширились. Она вообще не рассчитывала на то, что эта Кравчук заговорит. И
вдруг она заговорила, прервала это длинное, целый месяц продолжавшееся
молчание. И как заговорила! В первый момент Пуся не знала, как реагировать.
Закричать? Подойти, ударить? Расплакаться или встать и пойти к себе, завести
самую веселую, самую шумную пластинку?
Неожиданно для самой себя она не осуществила ни одной из этих
возможностей.
- Чего вы от меня хотите? Что мне было делать? Подохнуть с голоду?
Ждать? Чего ждать? Они тут всегда будут! Надо же было как-то устроиться...
Сережа наверняка давно погиб, а Курт - он меня возьмет к себе в Дрезден. Там
лучше, чем здесь! Что у меня здесь за жизнь была? Ни одеться, ни что...
Из-за каждой пары чулок ломала себе голову. Порвется - так что делать? Легко
другие достать?
- Вот ты и вся... Это самое и я говорю... Чулки... Сестра у тебя -
порядочный человек, учительница, все как следует... А ты - чулки... Вот
только назвать-то тебя не охота, как бы следовало. А твой Курт никуда тебя
не возьмет. Бросит, как всех таких потаскушек бросают, еще раньше, чем
самому придется удирать. А уж придется! Ничего, сиди себе тут спокойно. Спи
с немцем под моей периной. Уж недолго вам обоим тут сидеть! Недолго! Придут
наши и тебе покажут, где раки зимуют!
Пуся съежилась на скамье. Спокойные слова хлестали, как бич.
Вздрагивающим от бешенства голосом она выдавила из себя: